Ушёл из жизни классик мировой литературы, прославившийся одним романом и проведший полвека в затворничестве.

Жизнь за высоким забором

91-летний Сэлинджер скончался «вследствие естественных причин» в своем доме в городке Корниш (штат Нью-Гемпшир, США) 28 января. Именно в этом доме, который он купил в 1952 году на гонорар со своего романа «Над пропастью во ржи», писатель вёл уединённую жизнь. Сэлинджер ушёл в добровольную изоляцию от общества, когда ему было чуть больше 30 лет, а в 50 лет публиковался в последний раз. На протяжении десятилетий он не давал интервью и не позволял себя фотографировать.
В последнее время Сэлинджера редко видели даже соседи, жители полуторатысячного Корниша. Писатель выбирался за пределы высокой ограды своего дома, стоящего на холме, только для того, чтобы дойти до местного супермаркета или посетить один из окрестных ресторанчиков. Раз в месяц он отправлялся на торжественную службу в универсалистскую церковь в Хартленде, находящемся неподалёку.
Его уединение в Корнише тщательно оберегали он сам и полторы тысячи местных жителей. В прошлом году британский журналист Том Леонард опубликовал репортаж о своем «паломничестве» к дому Сэлинджера. В нём журналист приводит, например, такое высказывание одного из соседей писателя: «Это такой особый ритуал в Корнише – не говорить о нём. У тебя кто-нибудь спрашивает, где он живет, и ты неопределенно машешь рукой не в ту сторону».
Как рассказали соседи Леонарду, общаться с Сэлинджером, которого изредка можно было встретить в супремаркете или ресторане, – особая наука: он обычно очень раздражался, когда к нему кто-то подходил и тем более заговаривал с ним. А напоминать писателю о его славе было просто противопоказано.

«Я пишу только для собственного удовольствия»

О кончине писателя прессе сообщил его сын. Иначе об этом событии никто, может быть, и не узнал бы. Краткие миги общения с миром сводились к требованию не беспокоить.
Многих такое отношение к читателям оскорбило. Жизнь современного литератора – это марафон. Если ты стал писателем, нельзя написать только одну или две книги. Будь готов написать двадцать. К этому не просто располагает, а обязывает современная книжная индустрия. Сэлинджер в эту игру играть не захотел.
В 1974-м, возмущённый тем, что без его согласия вышел сборник его ранее написанных рассказов, Сэлинджер позвонил в редакцию The New York Times. «Издательское дело – это страшное вторжение в мою личную жизнь. Да, мне нравится писать, я люблю писать. Но делаю это только для себя и моего собственного удовольствия, – сказал он. – Некоторые рассказы, моя собственность, были напечатаны без разрешения. Их просто у меня украли. Это незаконно, несправедливо. Это то же самое, что вы повесили в шкаф свое любимое пальто, а кто-то надел его и ушел. Вы остались без любимой вещи. Вот такие сейчас испытываю чувства».
Сэлинджер объяснил, что его начинания в прозе должны были остаться только его достоянием. «Я написал их давно и никогда не хотел публиковать. Эти рассказы должны были умереть вместе со мной. И не потому, что хотел скрыть свои ранние произведения. Просто они не достойны публикации». И добавил: «Да, за мной сложилась репутация закрытого от общества человека. Но я просто пытаюсь защитить себя и свою работу. Я пишу каждый день, но только для себя. И не хочу ничего больше публиковать. Может быть, после моей смерти и появится что-то…»
В следующий раз он вышел в свет, если так можно сказать, в 1981 году, когда подал в суд на журналиста, опубликовавшего сфабрикованное интервью с ним.
А в прошлом году знаменитый писатель судился со шведом Фредриком Колтингом (псевдоним – Джон Дэвид Калифорния), автором романа «60 лет спустя: пройдя сквозь рожь», повествующего о жизни постаревшего Колдена Холфилда, героя «Над пропастью во ржи». Сэлинджер выиграл дело, и роман шведского автора было запрещено печатать.

Смесь индуизма с эгоизмом

Писательская карьера Сэлинджера началась еще до службы в армии с публикации коротких рассказов в нью-йоркских журналах.
В 1951 году Сэлинджер буквально ворвался в мировую литературу с романом «Над пропастью во ржи», над которым трудился 9 лет. К 1961 году роман был переведен в 12 странах, включая СССР, где его напечатали в журнале «Иностранная литература». Книга была запрещена в нескольких странах и некоторых штатах США за депрессивность и употребление бранной лексики, но сейчас во многих американских школах входит в списки рекомендованной для чтения литературы.
Роман остаётся популярным среди старшеклассников и студентов, видящих в герое, Холдене Колфилде, выразителя своих взглядов и настроений. В книге в весьма откровенной форме рассказывается о его обостренном восприятии американской действительности и неприятии общих канонов и морали современного общества.
С этим романом связан ряд трагических ассоциаций. Так, например, им был одержим Джон Хинкли – человек, совершивший в 1981 году покушение на 40-го президента США Рональда Рейгана. А Марк Чепмэн, убийца Джона Леннона, после пяти выстрелов в кумира в ожидании полиции, усевшись под уличный фонарь, стал читать именно эту книгу. По словам Чепмэна, причины его поступка можно найти в романе. Он назвал это вдохновением, добавив: «Эта необычная книга содержит много вопросов».
Один биограф Сэлинджера остроумно заметил, что тот увлёкся буддизмом, «когда буддизм еще не продавался в супермаркетах». Собственно, во многом благодаря Сэлинджеру буддизм теперь в супермаркетах и продаётся. Многие считают Сэлинджера буддийским гуру, уже наверняка достигшим просветления в своем уединенном жилище. Это не совсем верно.
Сэлинджер изучал и перепробовал массу экзотических религиозных учений: дзэн-буддизм, сайентологию, крийя-йогу, дианетику. Занимался развитием христианских идей Толстого.
Его верования, по свидетельству дочери, можно определить как некую смесь индуизма с эгоизмом. Духовные искания отца Маргарет уподобляет «метаниям влюбленного подростка».
В мемуарах дочь писателя рассказала и о других странных увлечениях отца, таких как создание новых диет. Например, неделю он ел только сырые овощи, потом питался исключительно белковой пищей.
Кроме того, последовательно объявлял панацеей от всех бед (телесных и духовных) макробиотику, акупунктуру, уринотерапию и гомеопатию. И всё это, разумеется, активно практиковал.

Лимонов о Сэлинджере

«Умер Сэлинджер. Я-то, честно говоря, подозревал,что он умер уже давно. Мне позвонили из «Эха Москвы» и предложили прокомментировать смерть. Так как врать меня так и не сумели научить родители, школа и общество, то я честно отказался от комментария. «Пусть вам отзовутся на его смерть те, кто его любил», – сказал я.
Сутки думал, и всё же не выдержал. Сэлинджера перевели на русский в те года, когда переводили самое безобидное. В Соединенных Штатах, во всяком случае когда я там жил в 1975–1980 годах, читатели знать не знали, кто это такой. Сейчас, я думаю, весть о смерти 92-летнего, богом и людьми забытого, вряд ли кого всколыхнет в Соединенных Штатах. Сэлинджер – такой же себе курьез советской переводческой деятельности, как Говард Фаст был в свое время в СССР лучшим американским классиком, а Андре Стиль – французским. Приехав в Штаты, а потом во Францию, я пытался найти следы репутаций означенных авторов, но не нашел. Умер – раздутый кумир советских дядюшек и тетушек Сэлинджер, кумир, потому что других, лучших, не знали, поскольку их не перевели. Бог с ним. У нас был бесследно исчезнувший ныне как писатель, бедный Саша Соколов, ну и фигли? Венедикт Ерофеев – автор одной, как и Сэлинджер, повести, продолжает окармливать славистов по всему миру. Но он тоже Сэлинджер. Только какое это всё имеет отношение к литературе? Самое малое. Это клинические случаи поражения граждан в борьбе с судьбой и своими слабостями. Мир его праху, Сэлинджера... Умер-шмумер...»

Юные жёны и нежеланные дети

Джером Дэвид Сэлинджер родился 1 января 1919 года в Нью-Йорке в семье зажиточного оптового торговца копченостями и сырами. Его отец – Соломон Сэлинджер – был евреем с польскими корнями. Мать – Мириам (настоящее имя Мэри Джиллик) – даже от сына скрывала свое шотландско-ирландское происхождение и выдавала себя за еврейку.
Отец стремился дать сыну хорошее образование. В 1936 году Сэлинджер закончил военное училище в Вэлли-Фордж; затем слушал лекции в Нью-Йоркском университете, Урсинус-колледже в Пенсильвании, Колумбийском университете, но ни одно из высших учебных заведений так и не окончил, чем вызвал гнев отца. В 1942 году Джерома Сэлинджера призвали в армию. 6 июня 1944 года сержант Сэлинджер участвовал в высадке десанта в Нормандии.
Будучи сотрудником американской контрразведки, Сэлинджер работал с воен-нопленными, участвовал в программе денацификации Германии. Однажды он арестовал девушку по имени Сильвия, молодого функционера нацистской партии, и… женился на ней. Вместе с ней он вернулся в США, и какое-то время она жила в доме его родителей.
Вскоре брак распался. Как пишет дочь писателя Маргарет Сэлинджер в книге об отце «Ловец снов», «она ненавидела евреев с той же страстью, с какой он ненавидел нацистов». Позже для Сильвии Сэлинджер придумал презрительную кличку «Салива» (по-английски «слюна»).
Второй женой Сэлинджера стала Клэр Дуглас. Когда они поженились, ему был 31 год, а ей – всего 16 лет, она еще училась в школе. В хижине, в которую Сэлинджер заточил Клэр, он не создал никаких условий для жизни. В доме не было отопления, нормальных условий для стирки и мытья. Но писатель требовал от жены-девочки вкусно приготовленного ужина и свежего постельного белья два раза в неделю.В этом браке родилось двое детей – дочь Маргарет и сын Мэтью. Как пишет Маргарет, они с братом появились случайно. Для отца они вряд ли были желанными детьми. Но он с удовольствием играл с ними, рассказывал фантастические истории.
«Это был мир, который колебался между сном и кошмаром на тонкой паутинке, сплетенной моими родителями, и в котором не было ни намека на твердую почву, ни надежды, что тебя подхватят, если ты упадешь. Мои родители видели прекрасные сны, но они не способны были привнести эти воздушные видения в повседневную жизнь. Когда я родилась, моя мать сама была еще ребенком. Она постоянно грезила и много лет, подобно леди Макбет, страдала мучительным лунатизмом. Отец же писал книги и был мечтателем, из тех, что не могут толком завязать шнурки на собственных ботинках и уж тем более проследить за тем, чтобы ребенок не споткнулся и не упал», – пишет в мемуарах Маргарет.
Страсть к женщинам, которые намного моложе его, не покидала Сэлинджера никогда. В 66 лет писатель развелся с матерью своих детей, ее место заняла 18-летняя журналистка Джойс Мэйнард. А вскоре женился на Колин, которой было всего 16. И юная супруга согласилась жить в хижине Сэлинджера в заточении.

Наследство Сэлинджера: записки сумасшедшего или новые шедевры?

Однажды Джером Сэлинджер признался, что публиковаться ему всегда было ужасно неловко – «это всё равно что идти по Мэдисон-авеню со спущенными штанами».
Литературных критиков уже волнует вопрос, была ли у автора «Над пропастью во ржи» стопка написанных и неопубликованных произведений в его доме и есть ли среди них шедевры.
По словам его дочери, дом Сэлинджера в Корнише буквально завален рукописями, на которых писатель оставил специальные метки: красная значит «опубликовать после моей смерти без редактирования», синяя – «опубликовать после моей смерти, предварительно отредактировав», и так далее.
Не утихают споры и о том, какие именно повести будут найдены в бумагах Сэлинджера. Писатель Джей Мак-Инерни считает, что его неизвестные работы будут напоминать последний опубликованный рассказ писателя «16-й день Хэпворта 1924 года». «Это безумный монолог в форме письма, бесформенный и бессодержательный», – сказал он. Писатель и литературный редактор Гордон Лиш, напротив, уверен, что в доме Сэлинджера в Корнише обнаружатся прекрасные работы. По его словам, Сэлинджер рассказал ему, что продолжает писать историю семьи Глассов, которые были героями его опубликованных повестей.
Работы знаменитых писателей, опубликованные после их смерти, может ждать самая разная судьба. Так, публикация последнего романа Владимира Набокова «Лаура и ее оригинал» обернулась провалом. А наследие Франца Кафки, опубликованное его другом Максом Бродом, принесло писателю мировую славу.
В том, что неизвестные произведения Сэлинджера будут обнародованы, сомнений практически нет. Миру предстоит еще раз открыть для себя Джерома Сэлинджера, одного из самых успешных и загадочных писателей современности.

Этот снимок папарацци сделал с риском для своей физиономии: разъярённый Сэлинджер норовит врезать по камере кулаком.

Джером Сэлинджер с дочерью Маргарет.

Михаил ВАСИЛЬЕВ,
депутат Законодательного Собрания Красноярского края:

– Жизнь меняется, уходят романисты, которые делали славу мировой культуры и мировой литературы. Сегодня вместе с ними эта слава, по сути, умирает, знатоки и критики литературы говорят о том, что роман как жанр уже ушел в прошлое. То, что пишется сейчас, по большей части читать невозможно, потому что клиповое сознание уже не только на телевидении, но и в литературу проникает, глубоких мыслей нет. Выражаясь упрощенно, можно сказать, что всё уже написано. Все попытки заявить о ком-то из современных авторов как о крупном писателе делаются людьми, которые либо зарабатывают деньги на продаже этой макулатуры, либо теми, кто не понимает, что современные писатели занимаются только тем, что переписывают ранее написанные вещи, упрощая их насколько возможно, опуская до понимания уровня толпы. А литературу тех жанров, в которых творили великие, сейчас читать никто не будет. Я не думаю, что это целенаправленные чьи-то действия. Мне кажется, это просто тенденция мировой культуры. Жаль, что мы идём в эту сторону.

Ирина ДОЛГУШИНА,
генеральный директор ТВ-студии, президент ассоциации телевещателей Красноярского края:

– К творчеству Сэлинджера я, мягко говоря, равнодушна, не затронул он меня, при всём том, что он очень модный был, когда я читала «Над пропастью во ржи» лет 30 назад. Я не в восторге от его творчества и даже от этого великого романа. Что касается литературы наших дней, современного писателя считать классиком просто нельзя. Классик – это тот творец, чьи произведения прошли испытание временем. То, что сегодня кажется интересным или модным, не может претендовать ни под каким видом на такое понятие, как классика. Посмотрим, будут ли читать произведения Робски и прочих ныне модных писателей через 30–50 лет. Лично для меня классиком, безусловно, является Шолохов. Хотя он наш современник, мне посчастливилось видеть его живым и бывать у него в гостях. Его роман «Тихий Дон» я перечитывала раз двадцать за свою жизнь, каждый раз открывая для себя что-то новое.

Николай ИВАНЕНКО,
«оstrauhdesignstudio»:

– «Над пропастью во ржи» – произведение сильное не столько по содержанию и форме, сколько по языку. Написать откровенно, в «низком» стиле, языком улицы – в этом было сильнейшее новаторское решение Сэлинджера. Когда пришел большой успех, ему, как человеку, который тонко чувствует литературу, было тяжело и некомфортно, он пытался написать более сильный роман, который имел бы такой же успех. Но, видимо, его самоконтроль не позволил ему этого сделать. И это уникальное на самом деле событие, но не исключительное, потому что такое происходило со многими. И в этом отличие Сэлинджера от современных авторов, тексты которых кажутся мне слабыми и по языку, и по форме, и по темам, которые в них поднимаются. И тому, что я читал, вряд ли удастся оставить в литературе тот след, который оставил Сэлинджер, оказавший влияние уже на несколько поколений и читателей, и писателей.

Владимир БРЫКИН,
исполнительный директор книжного магазина «ПродалитЪ»:

– Как говорится, слава приходит ко многим писателям только после смерти. Сейчас во всех книжных магазинах – наплыв читателей, желающих купить романы Джерома Сэлинджера. В основном это любители классических произведений, те, кто устал от новой «модной литературы», и молодежь. Роман «Над пропастью во ржи», опубликованный в 1951 году, и по сей день остается книгой, в которую не могут не влюбляться подростки, – книгой, от первого лица рассказывающей о том, что значит быть молодым, ранимым, что значит прежде срока ощутить несовершенство нашей жизни. Я бы сказал, этот роман – скрытое тургеневское «Отцы и дети»: те же проблемы, те же эмоции. Моё мнение: читать Сэлинджера лучше людям с крепкими нервами. Оптимизма и «хэппи-энда» вы там не найдёте.

Анна ПОПОВА,
библиотекарь:

– Я прочитала роман Джерома Сэлинджера «Над пропастью во ржи» еще в 17 лет. До сих пор не могу забыть ощущения, полученные от книги: тоска, грусть, сопереживание главному герою, как бы пропускаешь всё, происходящее с ним, через себя. В нашей библиотеке книги Сэлинджера на полках долго не пылятся. Студенты и школьники охотно разбирают его произведения: «Молодые люди», «Фрэнни и Зуи», «Выше стропила, плотники». Особой популярностью, конечно, пользуется роман «Над пропастью во ржи». Наверно, потому, что современные молодые люди находят во взглядах и поведении героя, Холдена Колфилда, отзвук, близкий их собственным настроениям. Я знаю, что эта книга была запрещена в нескольких странах за депрессивность и употребление бранной лексики, но в российских университетах она входит в список рекомендованной для чтения литературы.