Леонид ЛЕСОВИЧ,
сирота таганская.

Погибли юность и талант в твоих стенах…

94-летний Юрий Любимов громко хлопнул дверью театра на Таганке. Он покидает труппу, он её больше не любит, он её бросает, они ему не нужны.
Целый день вчера об этой новости сообщали радио- и телеканалы. Актёры потребовали гонорары за спектакль «Добрый человек из Сезуана», иначе не соглашались играть. Вот же сволочи эти актеры!
И только в одном радиоканале я услышал выступление представительницы актёрского коллектива: в течение многих лет актёрам не выплачивались гонорары, а присваивались (кем – понятно, у Любимова есть директор, по-видимому, его жена, венгерка Каталин).
Возможно, ему просто хотелось уйти. Он понял, других артистов в России для него нет. Мне показалось, великий Любимов даже с облегчением признал, что «Таганка кончилась». Равновеликих прежним нет. Он снял с себя ответственность за то, что она – такая. Человеческий материал изменился. С ним ему работать не хочется. В этом весь «нерв» тассовского интервью мэтра, на которое ссылаются ленты.
Независимо от творческих методов, Станиславского или Чехова, театральные всегда остаются театральными. Любятся взасос, ругаются вдрызг.
Великим всё можно. Малым – только бастовать. Как печально уходят актёры и режиссёры в нашей стране! Как позорно. Вчера Козаков. Со скандалом, связанным с дневниками. Сегодня Любимов – со скандалом, связанным с деньгами.
И вот что ещё интересно: оказывается, этот театр (на Таганке) ещё существует, телепается! Ну, то есть ничего интересного со времён эфросовской попытки оживления трупа там не было, однако сейчас их прорвало, правда, не в ту сторону – труппа делит бабло. А что может быть «интереснее»?
Во-первых, когда возможно, следует изучить позиции обеих сторон конфликта, потому до заявления артистов говорить что-либо конкретное – неправильно.
Во-вторых, театральные дрязги – это норма. Нет театра без скандала, извините, и зимний сюжет с голубым порно руководителя балетной труппой Большого тому пример.
Что же до дележа награбленного (гонораров) «Таганкой», теперь кое-что становится ясно. Вероятно, высказанное пару месяцев назад Любимовым желание работать в контрактном театре следует трактовать как желание полностью контролировать труппу. И не отвечать перед ней ни за что, хотя маэстро и пытается казаться во всём белом и на коне... Контракт – это когда ты и другой. Когда есть две стороны, соблюдающие некие условия. И тогда не следует говорить о высоком духе, просить потерпеть и вообще взывать к духу Мейерхольда. Потому что, маэстро, вы же сами этого хотели?!
Ну и что, что сейчас пока ещё «Таганка» не контрактная? Тов. Любимов, в ином случае вы бы ежемесячно сталкивались с такой ситуацией, когда неожиданно надо платить артистам ровно то, что оговорено в договоре. За что боролись, на то и напоролись – ну, чуть раньше, ну, неформально, зато это была разведка боем!
Насчёт актёров. Они могли бы подождать до Москвы, не бастовать на гастролях, да ещё и зарубежных. Одно дело – деньги, другое – сцена. И на самом деле никого не волнует, как у вас в труппе делишки делаются, кто почём и за что... Всё-таки актёры – это не шахтёры, актёрам свойственны красивые жесты – ну так и потребовали бы вы их красиво, например, используя метод Брехта! Ан нет… Значит, прав Любимов, не желающий с вами работать? Может, он просто видит, что не те шантажируют его, что не тянете вы красивые жесты, кроме как после ежедневной муштры маэстро до седьмого пота?
Вот только «Таганка» кончилась не сейчас. И не после смерти Эфроса. И даже не после отъезда Любимова. А после смерти Высоцкого – на нём-то она вырвалась, на нём держалась её слава, он был её стержнем и символом. А сейчас, похоже, даже эха славы Высоцкого не хватает.