Мы изучаем передовой международный опыт: наши специалисты ездят в Германию, которая значительно продвинулась в вопросах переработки, в ЮАР, Австралию. Очевидно, что, например, переработка угля в жидкое топливо – очень затратный процесс, и пока нефть будет стоить дешевле 150 долларов за баррель, этот путь неэффективен. В то же время мы нашли для себя такие технологии, как получение из бурого угля кокса, аналогичного каменноугольному. На разрезе «Берёзовский-1» в Шарыпово Красноярского края налажено опытно-промышленное производство. За период с 2006 по 2010 год инвестиции по этим направлениям составили более 100 миллионов рублей. Из бурого угля мы сначала получаем мелкозернистый кокс, затем его брикетируем и получаем коксовый орешек. Этот продукт ценится сегодня очень высоко как на внутреннем рынке – его охотно покупают металлургические предприятия, – так и на внешнем.
– По производительности труда ваша компания на очень хороших позициях…
– Сегодня все шесть угледобывающих предприятий ОАО «СУЭК-Красноярск» входят в десятку самых производительных разрезов России. Разрез Бородинский вообще идёт на первом месте по производительности труда и по объёмам добычи угля в стране. В 2008 году он достиг уровня производительности труда ведущих зарубежных предприятий открытой угледобычи – 1 000-1 300 тонн на человека в месяц. Это уровень таких стран, как ЮАР, Китай, входящих в первую пятерку мировых лидеров по этому показателю.
– Какие факторы влияют на производительность труда?
– Таких факторов несколько. Это и организация труда, и техника, которая используется на предприятии, и профессионализм работников, и, конечно, горно-геологические условия – то, что природа подарила. На разрезе Бородинский горно-геологические условия одни из лучших в России, уголь лежит неглубоко. Мощность угольного пласта – 40 метров, сверху – столько же «пустой» породы, которую надо убрать. Это соотношение называется «коэффициент вскрыши». На Бородинском разрезе он равен единичке. Вообще же для открытых горных работ оптимальным считается коэффициент вскрыши до пяти. Ну, а, напрмер, при коэффициенте вскрыши «десять» однозначно надо добывать уголь подземным способом.
– Можно сказать, что это шахтёрская роскошь – когда уголь на поверхности лежит.
– Конечно. Хотя и на таких месторождениях от человека много зависит. Мы всё ещё сильно отстаём по производительности труда от тех же американцев. Четыре года назад я был у них на разрезе в штате Вайоминг, который многие считают лучшим в мире. Там не просто месторождение, а настоящий подарок природы. Бассейн Пауэр-Ривер. Энергетическая река. Там миллиардные запасы каменных углей, которые в России мы добываем только подземным способом. К сожалению, у нас нет таких условий. И американцы, конечно, очень эффективно всё отладили, производительность примерно раз в 5-7 выше нашей. У них под троечку коэффициент вкрыши, но сам пласт мощный.
– Помимо Америки где ещё горняки «творят чудеса»?
– Очень мощно развивается Китай. Китайцы добывают сейчас больше всех угля в мире. Они закрывают малоэффективные предприятия, открывают высокопроизводительные, технологии перенимают со всего мира самые лучшие – и подземные, и открытые... Китайцы вообще вызывают уважение.
– А передовые технологии – их кто вырабатывает?
– Собственно говоря, мы все этому учимся. Горный инженер в России вторая «по возрасту» профессия, она возникла еще во времена Петра I. Самая первая была инженер-путеец. А вообще горной науке уже лет под пятьсот, наверное. Вот здесь у меня есть любопытная книга – Георгия Агрикола «О горном деле и металлургии». Годы жизни автора 1494-1555...
Существует мировое сообщество горняков. Мы делимся опытом, встречаемся на международных конференциях. Так и совершенствуются различные технологии. Конечно, своя технология разрабатывается под каждое месторождение. Условия залегания угля везде разные. И не всегда можно применить типовые решения.
– Что представляет собой технология в Красноярском крае?
– Геология у нас такая – мощные пласты почти горизонтального залегания. И технология весьма проста: железнодорожный состав заходит прямо на угольный пласт, где роторные экскаваторы добывают уголь и грузят его в вагоны. Такую же технологию активно используют в Германии, в Китае. Несколько иначе мы работаем в Забайкалье и Бурятии. Там экскаватор типа «механическая лопата» грузит уголь в самосвал-гигант грузоподъемностью до 220 тонн. На всех предприятиях мы обновили парк грузовых машин, для Тугнуйского разреза год назад закупили два американских экскаватора BUCYRUS, которые до нас в России не использовались. В самые сжатые сроки эти машины вышли на свою производственную мощность, отгружая ежемесячно свыше миллиона кубометров горной массы.
– Зарплата шахтёров зависит от способа добычи?
– У нас на Тугнуйском разрезе машинисты экскаваторов получают по 70-80 тысяч рублей. А средняя зарплата на красноярских предприятиях – в районе 25 тысяч. Но нужно иметь в виду, что разные специальности по-разному оплачиваются. К примеру, монтёр путей, где не нужна высокая квалификация и преобладает физический труд, получает около 15 тысяч рублей. А квалифицированный машинист горной машины – порядка 35 тысяч.
– Как обстоят дела с мировыми ценами на уголь? Надолго ли хватит запасов?
– В последнее время уголь «подтягивается» по ценам за нефтью. Но на разные марки угля и цены разные. На коксующийся уголь – 300 долларов за тонну, на угли каменные, которые мы продаём, – порядка 120 долларов. Наша проблема ещё и в том, что очень много «съедают» железнодорожные тарифы, нам ведь надо довезти уголь до порта, погрузить в судно и так далее. Тариф получается выше, чем стоимость самого угля.
Что касается запасов, то угля хватит намного дольше, чем нефти. Только в Красноярском крае в Канско-Ачинском угольном бассейне запасы «чёрного золота» составляют несколько триллионов тонн. Мы же располагаем лицензионными запасами, которые имеем право отрабатывать. У нас в крае их 4,5 миллиарда тонн. Добываем мы пусть даже 40 миллионов тонн. 4,5 миллиарда разделить на 40 миллионов – получится около 112 лет. А ведь это только «лицензионные запасы»…
Во всех крупных мировых экономиках энергетика в основном ориентирована на угольную генерацию, на станции, сжигающие уголь. В Америке угольная генерация составляет около 60 процентов, в Китае – до 80 процентов. Эти страны сжигают не газ, как в основном делается в России, не нефть и тем более не мазут (что очень дорого), а сжигают уголь, запасы которого велики. Россия по его разведанным запасам – на третьем или четвёртом месте в мире. На первом американцы, на втором китайцы. Так что нам сама судьба велела заниматься углём. Но, к сожалению, экономика, а за ней и энергетика, ориентированы на дешёвый сегодня газ.
– Шахтёр – одна из самых опасных профессий. Или это не совсем «ваш» вопрос, поскольку на разрезах «СУЭК-Красноярск» подземной добычи угля нет?
– Это действительно не совсем актуальный для «СУЭК-Красноярск» вопрос. Но, безусловно, раньше ремесло шахтёра считалось одной из самых опасных профессий. В Советском Союзе в Министерстве угольной промышленности вели примерно такой счёт: миллион тонн угля – это одна человеческая жизнь. Если СССР в пиковые годы добывал 750 миллионов тонн, то порядка 600-700 человек при этом погибали. Сейчас, естественно, такого нет. Уровень техники далеко ушёл от той, что была в советские времена.
Но всё равно надо понимать, что при работе с механизмами травмирующих факторов и опасных для жизни моментов очень много. Статистика показывает, что много людей погибло в шахтах на конвейерных лентах. Выработки под землёй могут протянуться на несколько километров. Так как идти пешком далеко и долго, рабочие нередко запрыгивают на конвейерную ленту и едут по ней. А при сходе с ленты возникают травмоопасные ситуации.
Сегодня на предприятиях СУЭК действует серьёзная программа по обеспечению безопасности трудящихся. Программа достаточно жёсткая: с руководителями, которые не создали нормальных условий для безопасных работ, разбираются вплоть до увольнения. Сама система работы в СУЭК очень серьёзно настроена на то, чтобы свести к нулю любые несчастные случаи.
– А как «система» настроена в плане экологии? Всё равно ведь вы способствуете парниковому эффекту, от которого страдает вся биосфера планеты.
– Мы – нет, не способствуем. Мы сами уголь не сжигаем. Для открытых работ актуальны несколько факторов, влияющих на экологию. Первый фактор: когда мы раскапываем землю, то какую-то часть плодородной почвы, лесов уничтожаем – где-то это пашни, где-то поля и реки. Мы вынуждены нарушать ландшафт. Тем не менее, вся наша система разработки направлена на то, чтобы после нас всё восстановить так, как было, рекультивировать площади. При этом в России, конечно, не такие жёсткие стандарты. В Германии, допустим, стандарт такой: как раскопал – так и должен восстановить потом, буквально в прежнем виде или даже ещё лучше. У нас стандарты немного другие: мы восстанавливаем всё так, как нам заказывает это администрация. А там могут нам сказать: «Была пашня, а вы посадите лес». То есть у нас есть некий люфт. Но, в любом случае, мы старательно восстанавливаем земли.
Второй наш фактор воздействия на экологию – пыление. От наших горных работ несёт пыль или выбросы в целом: пыль плюс выхлопы от механизмов. По фактору выбросов для всех предприятий разрабатывается специальный труд – «Предельно допустимые выбросы в атмосферный воздух», он готовится с участием всех наших экологических служб. Нам устанавливается предел для выбросов, который мы не имеем права переступить. Мы в этих рамках работаем и платим определённые деньги. Судя по тому, что платим мы сейчас очень немного, у нас реально мало выбросов.
Отдельная тема – вода. Воду в ходе горных работ мы откачиваем и сбрасываем в реки, озёра. И должны её возвращать не хуже фонового уровня этих озёр. Могу сказать, что практически на всех наших предприятиях вода, которую мы сбрасываем, чище тех водоёмов, куда она попадает.
Понятно, что Россия настолько огромная страна, что трудно установить со стороны власти контроль за всем, что происходит. Тем не менее, у нас в компании достаточно высок уровень собственной дисциплины.
Показателен и такой факт: в апреле текущего года ОАО «СУЭК-Красноярск» получило сертификаты соответствия системы менеджмента требованиям международных стандартов в области качества, экологии и промышленной безопасности. Независимые компании, проводившие аудит при подготовке к сертификации, высоко оценили работу предприятий «СУЭК-Красноярск», в том числе в плане экологии.
– Губернатор Красноярского края Лев Кузнецов, подписывая соглашение о социально-экономическом партнерстве с вашей компанией, назвал СУЭК «образцом социальной ответственности в России». Рискну предположить, у него были на это веские основания.
– Ежегодно на территориях своего присутствия СУЭК реализует более ста проектов, направленных на развитие регионов. Около двадцати из них – в Красноярском крае. Выделяется на эти цели свыше 55 миллионов рублей в год. Всего за время работы в регионе компания СУЭК выделила на его социально-экономическое развитие более полумиллиарда рублей.
Основной посыл здесь такой: территория, где живёт и работает наш «суэковский» человек, должна развиваться всесторонне, условия проживания для него должны быть комфортными, и, соответственно, в эту территорию СУЭК должен вкладываться.
Один из самых ярких проектов – наши трудовые отряды. В этом году исполнилось семь лет с того момента, как ребятишки в яркой форме с логотипом СУЭК впервые вышли на уборку и благоустройство шахтёрских городов. Тогда мы были первыми в крае, кто создал такие отряды из подростков 14-17 лет. Во время летних каникул ребята работают в своих городах по различным проектам и получают за свой труд заработную плату – по 5-7 тысяч рублей.
Это как раз пример проекта социального. А есть прямая благотворительность. Мы финансируем строительство больниц, жилья, спортивных объектов. У нас очень хорошие отношения с Красноярским краевым госпиталем ветеранов войн. Каждый год мы совместными усилиями ремонтируем помещения, покупаем оборудование. Госпиталь сегодня является образцовым по содержанию учреждением и приятно выделяется из всех больниц комфортными условиями, созданными для пациентов и лечперсонала.
Помогаем мы и театру Пушкина: около миллиона рублей выделяем на постановку новых спектаклей. В знак благодарности актеры ездят в наши города с гастролями.
Благодаря такому взаимодействию, мы создаём комфортную среду для проживания наших работников. Бородино, Назарово, Шарыпово.
В СУЭК вообще действует целая программа поддержки моногородов – то, о чём в послании к Федеральному Собранию говорил Президент Дмитрий Медведев. Экспертные группы выезжают на места, знакомятся со спецификой территории, с представителями власти, общественниками, работниками социальной инфраструктуры, выявляют острые проблемы. Для каждого региона определяются свои «точки роста». В одном случае это может быть содействие малому бизнесу, в другом – поддержка массового спорта. Конечной целью программ является превращение рабочих городов в перспективные и современные, творчески активные, где хочется жить и работать, где будут оставаться высококвалифицированные кадры и молодёжь.
– СУЭК вкладывает средства и в спорт…
– У нас давно установились очень хорошие отношения с регбийным клубом «Енисей-СТМ». Хотя мы спонсируем их достаточно скромно: порядка 3-5 миллионов. Для бюджета команды, которая много раз была чемпионом России и постоянно входит в тройку призёров, это немного. Хотя лично моя позиция такова: больше средств следует вкладывать в спорт на территориях нашего присутствия, особенно в детский и юношеский. Сейчас мы поддерживаем школу биатлона в Бородино. Именно благодаря этой школе на спортивном небосклоне зажглись такие звезды, как Ольга Пылёва, Ольга Ромасько, там сейчас растёт очень хорошая девочка – Ольга Галич, член молодёжной сборной Росси.
– Приближается ваш профессиональный праздник…
– Хочу всех горняков, всех шахтёров, работающих в нашей компании, и их семьи поздравить с Днём шахтёра. Для многих из них этот праздник, который мы отмечаем в последнее воскресенье августа, важнее всех остальных торжеств в году. Также я хочу всех поздравить с десятилетием нашей компании – в этом году СУЭК отмечает свой первый юбилей. Всем хочу пожелать, в первую очередь, здоровья, благополучия в семьях, достойного уровня заработной платы, который мы постараемся обеспечить. И просто счастливой жизни.
– Андрей Витальевич, несколько вопросов к вам лично. Как вы пришли в профессию?
– Я горняк в третьем поколении. Мой дед по материнской линии, Алексей Михайлович Невидимов, был сначала простым крестьянином из деревни Нижняя Иреть Иркутской области. И была у него заимка собственная, называли её «Невидимова заимка», имелось серьёзное крестьянское хозяйство – лошади, коровы, свиньи, поля пахотные. Семейство Невидимовых достаточно долго там проживало, но где-то в 1928-м году, когда начались все эти колхозные дела, он отдал своё хозяйство в колхоз, а сам ушёл в город Черемхово работать на шахту. Такое вот кардинальное решение он принял, даже не знаю почему. А в 1941-1942 годах в Черемхово был эвакуирован Ленинградский горный институт – старейший горный вуз России, основанный ещё императрицей Екатериной II. Мать моя как раз закончила школу и поступила в Черемхово в горный институт, в 1949-м его закончила – уже в Ленинграде – и по распределению поехала в город Ленинск-Кузнецкий Кемеровской области на шахту «Комсомолец». А отец в это время уже работал на той шахте механиком. Кстати, «Комсомолец» – сейчас СУЭКовская шахта.
Мой второй дед, Павел, был инженером-энергетиком, работал директором самой первой электростанции в Ленинске. В 1937-м году с ним произошло то, что и со многими. А отец мой в то время был подростком, потом окончил горный техникум, работал механиком на шахте. Так, собственно, мои родители и познакомились в шахтёрском городке Ленинске-Кузнецком.
Потом всё круто изменилось. Мать уехала в Алма-Ату, поступила там в аспирантуру, всю остальную жизнь занималась горной наукой. И отец там тоже трудился.
В Алма-Ате в 1958-м году родился я. Окончил школу с золотой медалью. И не собирался быть горным инженером. Хотел стать физиком, к этому и способности были. Поехал я в Москву поступать в московский физико-технический институт. Не поступил. В советские времена в нескольких элитных вузах экзамены проходили на месяц раньше, можно было в другой вуз попробовать. Из Москвы в Алма-Ату мне ехать как-то не хотелось. Вот вышел я из метро на Октябрьской площади и пошёл по Ленинскому проспекту. Первым мне попался Московский институт стали и сплавов, я зашёл туда, переговорил в приёмной комиссии, но решил, что пока документы подавать не буду. А следующим был институт Московский горный, адрес – Ленинский проспект, дом 6. Зашёл я в приёмную, там меня радужно встретили, нарисовали блестящие перспективы, и я поступил в этот Московский горный институт на специальность «физические процессы горного производства». Я не технолог по образованию, «горный инженер-физик», но, как потом оказалось, эту специальность академик Ржевский, ректор Московского горного, задумывал как специальность горного инженера широкого профиля, который мог бы работать во всех областях. Закончил я обучение в столице и приехал в Сибирь, на КАТЭК. Скажу честно: я очень доволен своей профессией.
– Какие качества характеризуют вас как управленца?
– Мной двигают и позволяют быть эффективным менеджером (надеюсь, что всё-таки я эффективный менеджер) такие качества, как любознательность и стремление к новому. Я стараюсь как можно больше увидеть, подметить в этом мире, жить динамично, двигаться вперёд. И стараюсь всё новое, что возможно, использовать на наших предприятиях. В принципе, я человек системный, командный. И пытаюсь формировать команду единомышленников.
– Кино, музыка, литература – что вам не безразлично?
– С литературой мне повезло в школе. У нас был очень сильный учитель, культура чтения поставлена была всерьёз и надолго. Раньше я говорил, что мои любимые писатели – Достоевский и братья Стругацкие. Правда, Достоевского я уже лет двадцать, наверное, не брал в руки. Хотя, впрочем, не так давно «Бесы» перечитывал. Сегодня два любимых моих писателя – это Алексей Иванов и Виктор Пелевин. Библиотека у меня очень хорошая, пусть и небольшая, около тысячи томов подобрано.
– Чему именно вас научило чтение – быть оптимистом, не сдаваться, не делать вреда ближнему?
– Да ничему не научило! (Смеётся.) Нет, ну, безусловно, если Достоевского читаешь и при этом общаешься на соответствующие темы (когда есть с кем поговорить), моральные критерии вырабатываются. «Преступление и наказание», «Бесы», «Братья Карамазовы» – там же речь как раз о воспитании человека, о его моральных принципах.
– Как вы думаете, есть ли шанс у России всё-таки вернуться в число преуспевающих стран мира? Где слово «человек» вновь зазвучит «гордо».
– Вопрос философский. Россия всегда была очень разнородной, здесь соседствовали великие писатели, учёные, высокоморальные люди и палачи, убийцы, интриганы, подлецы. Национальная идея – стать лучшими в мире, возможно, даже и неправильная… Вернёмся к Америке. Мне очень понравились американцы как люди. Любой американец, обычный машинист экскаватора, – свободный человек, у него внутренняя раскрепощённость чувствуется. Да, он приехал и 12 часов отработал, но всё равно потом вышел «в мир» – и он на равных общается с кем угодно, вплоть до директора… С другой стороны, в Америке вроде как нет настоящего искусства. Есть мюзиклы на Бродвее, что-то ещё, но такого глубокого, классического искусства, которое может воспринимать элита, там практически негде встретить.
У нас же в России огромнейшая проблема – не просто имущественное расслоение, а разделение во внутренних… (задумывается) мировоззренческих принципах, что ли. По-русски это когда-то называлось «совесть». И даже ценности разные у людей. И жизненные подходы разные. Поэтому Россия очень сложная страна – не предсказать, как мы будем развиваться.
Сам же я везде говорю и реально это чувствую: хочу, чтобы всё равно было, где жить – в городе Бородино или в посёлке Бирикчуль, в городе Красноярске в городе в Москве. Человек везде должен себя чувствовать одинаково комфортно, если он честно работает. В России этого сейчас нет. И поэтому целая проблема – вытащить молодого специалиста из Красноярска и привезти его, к примеру, в Назарово. Уезжают в краевой центр учиться, как правило, самые лучшие. И вот они сюда уехали, а назад-то уже и не заманишь.
– Но хотя бы в масштабах своей компании вы пытаетесь всё обустроить так, чтобы человек-труженик имел достойные условия для профессиональной деятельности и личной жизни.
– Это один из главных приоритетов СУЭК. Причём это не лозунг, а понимание жизни.