«Конкурент» беседует с президентом корпорации «Империалъ».

«Время измеряется не часами, а ударами сердца», «В жизни мы жалеем не о том, что сделали, а о том, чего не сделали», – написано на уникальных песочно-паровых часах, которые стоят в Красноярске на Площади влюблённых, неподалёку от забавной скульптуры «Мужчина с собачкой». Автор изречений, создатель часов, скульптуры, да и самой Площади влюблённых – президент корпорации «Империалъ» Олег Шабан. Это его имя зашифровано в названии одного из самых престижных городских клубов «Элит-клуб Олег». И этот человек уж точно не привык терять минуты своей жизни. Клубно-ресторанный бизнес – лишь маленькая верхушка айсберга, которая на виду. В сферу его деятельности входят самые разные направления – от утилизации военной техники до охранных услуг. Олег Шабан имеет два высших образования: экономическое и гуманитарное. Работал в государственном аппарате, занимался организацией поставок одежды в перестроечный период пустых полок, организовал на территории края глубокую переработку леса, освоил строительный бизнес. Говорит, что не привык к пустым мечтаниям, – всегда ставил перед собой реальную цель и всегда её достигал.

– Олег Энверович, по своему первому образованию вы учитель физкультуры. Могли предположить, что так далеко уйдете от работы в школе, что ваша жизнь будет связана с деньгами?
– Нет, абсолютно. Я был молодой парень, закончил институт, пришел работать в школу, в которой раньше учился, преподавателем физкультуры. И так вышло, что я четыре школы объединил в стройотряды, – тогда, помните, были? Мы вывозили эти отряды в район Назарово. И вот в то время в первый раз я окунулся в работу с деньгами. Пришлось, по сути дела, всем заниматься: закуп продовольствия, калькуляция, какие-то хозяйственные нужды. Для меня это было шоком, я этого ничего не знал. Изучал бухгалтерию, что-то листал, смотрел. А ведь это было множество детей, преподаватели, да и психологически состав был разный – и поколение предпенсионное, и среднего возраста, и молодые. Были преподаватели намного старше меня. Чувствовалось, что они так в затылок мне смотрят. Но у меня был хороший наставник, директор школы. Вот она меня взяла, подняла и бросила в омут – и мне приходилось самому выплывать. Я с этим делом справился, два года вывозил стройотряд.
– А бизнес когда начался?
– Вместе с перестройкой. После школы я работал в комсомоле – в горкоме, потом в горисполкоме, крайисполкоме. У меня тогда эта нотка и появилась – это был примерно 87-й год, когда пошли все эти направления – райкомы комсомола создавали всякие коммерческие организации, предпринимательские… Кстати, я себя никогда коммерсантом не считал и не считаю. Я всегда себя считал предпринимателем. Люди не понимают, что такое коммерция, а что – предпринимательство. Я ничем никогда не торговал! Я не был коммерсантом, я только направлял людей, чем надо заниматься. Про себя могу сказать, что я всегда по натуре был пробивник. Я не люблю писать. Мне легче пойти в какую-то дверь высокопоставленного чиновника, с ним обговорить все вопросы, достичь какого-то понимания, уломать его, а после меня это дело уже команда подтаскивает.
– А где сейчас те, с кем вы бизнес начинали?
– Кто-то уехал. Кто-то свой бизнес ведет. Кто-то стал депутатом Госдумы. Кто-то в Совете Федерации, кто-то в краевом правительстве работает. Я могу сказать, что на моих глазах многие выросли. Мне это приятно видеть, честно говоря. Потому что когда-то они вели и мой бизнес, были у меня исполнительными директорами, а сегодня в правительстве работают.
– А вы сами в политику не хотите дальше пойти?
– Меня раз попросили пробаллотироваться в депутаты. Но я отказался.
– Почему?
– Не моё это. Я очень уважаю Вячеслава Ивановича Новикова, мы знакомы многие годы. Это умница, с его приходом в Совет Федерации, я считаю, в крае очень много было сделано – и с документами, и с решениями вопросов. Сейчас к нам сюда поехали и президенты, и премьеры. Я считаю, что чем больше во власти таких людей, тем лучше. И вообще, в край сейчас пришла очень сильная команда. Но лично я работать на государевой службе уже отвык. Сейчас я уже не смог бы кому-то подчиняться, каждый день ходить на работу, иметь над собой разных начальников. Для этого мне уже пришлось бы себя ломать. А если бы я себя сломал, то уже не смог бы быть эффективным. И ни в каких партиях состоять не хочу. Я центрист по убеждениям. После того как меня из коммунистов выгнали, я всю жизнь был центристом.
– Но при этом у вас наверняка масса идей о том, что можно изменить в жизни Красноярска.
– Вот сейчас все заговорили про школьное питание, про то, что нужно создавать общепит для школ. А я это еще в 98-м году предлагал! Чтобы все школы нормально питались и чтобы денег у школьников в руках не было. Потому что сейчас старшеклассники лезут, маленьких отшивают. И вот только сейчас к этому подошли. Я в то же время, еще в 96-97-м, предлагал создание аквапарка. Но в 98-м наступил черный вторник, получилось, что это нерентабельно стало, окупаемость упала, покупательская способность резко снизилась. Зато сегодня все об аквапарке кричат. Я привозил всю документацию Лебедю, когда мы хотели построить завод по переработке отходов. К нам тогда из Германии приезжали специалисты, по помойкам лазили, изучали, какой вид утилизации отходов подходит нашему региону. И всё было выгодно, хорошо, создали проект, банк нам деньги давал. Подписали документы с Лебедем, с городом. Но из-за того, что Лебедь разбился, всё это приостановилось. Хотя эта тема осталась, наработки остались. И я могу быть куратором, но должна быть команда, которая над этим будет работать. Пока что только разговоры – да, здорово, классно, да, нужен завод по сжиганию бытовых отходов – но нет никакого движения. Еще сегодня кричат: гостиница нужна пятизвездочная, мы хотим её поставить там, там, там – но одни разговоры. Я уже нашел место, где и что. И я думаю, если мы в ближайшее время, до Нового года, это всё обговорим, то за два года гостиницу поставим. А это новые рабочие места, новые услуги.
– Кризис не помешает?
– Кризис ударил по многим... Видно, что он уже прошелся по всем московским структурам. Что я могу сказать? Если у тебя были свои деньги, то всё нормально. А если ты хотел прокредитоваться, уже ничего не получится. Банки кредиты перестали давать или дают короткие деньги. А на коротких деньгах серьезные проекты не организуешь. Поэтому многие сегодня останавливаются, многие побаиваются. Сегодня мы уже научились в одну корзину яйца не складывать. Еще сегодня идет маленькая хитрость, и хитрость известная – дали Центробанку приобретать на бирже акции. Это называется государственная национализация. И те предприятия, акции которых выкладывают, государство будет покупать и иметь контрольный пакет. Хотя – может быть, это и хорошо. Другое дело, что кричат – вот сейчас всё закончится, всё разрешится. Нет. Года два-три трясти будет обязательно. У кого какие были заначки, будут их подтягивать, а многие сегодня приостановят свои проекты, в рамках своего бюджета будут жить.
– И к чему всё это приведет?
– К экономическому краху не приведет, потому что государственное вливание денег пошло большое… Сейчас будет мутная вода. И в этой мутной воде кто-то будет ловить рыбу. На несколько рыб я уже нацелился… (Смеётся.) Кто-то будет использовать вторичный рынок, кто-то сыграет на разнице валютных котировок, хотя сейчас это уже опасно стало. Кто-то по недвижимости будет смотреть, кто-то по определенным предприятиям, по акциям. Сегодня выгодно по странам бывшего соцлагеря пройтись, что-то подобрать. Я уже нацелился на ряд предприятий – то, что востребовано нашим российским и красноярским народом. Эта потребность является необходимостью. Она нужна нам всегда. Хочешь не хочешь – будешь приобретать. Выгода состоит в том, что если ты имеешь и предприятие, и рынок сбыта, то это совсем другая ценовая политика, не надо будет задирать цены. Но, я думаю, скоро мутная вода спадет, мандраж пройдет, потому что вливания большие, люди стали этим пользоваться, пошли дешевые деньги, их стали дорого продавать. Когда это всё узаконится, люди снова начнут получать кредиты для развития разных отраслей, опять появятся рабочие места, у людей появится зарплата. Хорошо еще то, что отсеется «пена». В последнее время пены появилось очень много: например, всякие платные «левые» учебные заведения, которые собирают много денег. Многие банки с рынка уйдут, потому что государство поддерживает монополию только трех банков и еще около десятка коммерческих. Большинство вопросов будет решено, но всё же «ремешок подтянуть» придется многим.
– Войны не будет? То про Америку говорят, то про Китай...
– Войны никогда не будет с Россией, потому что у нас большие стратегические запасы. К нам никто не полезет, потому что одним запуском «Тополя-М» мы разрушили всю их программу космического развития, на которую они выделили 600 миллиардов долларов. Противовес в мире есть: Америка – Россия, да и другие страны стали о себе громче заявлять. Иран кусается, выступает вовсю. Китай – третья страна в мире, которая вышла в космос. Всё, американцам можно забыть о своей монополии. И я горжусь, что я русский. Я никогда не хотел иметь двойное гражданство, хотя мне предлагали, и в Москву меня звали, и заместителем министерства – перспективы, квартира, «заграница»… Я люблю Красноярск, когда уезжаю, очень скучаю по нему. Да, мне многое не нравится, что в городе делается, но я его люблю. Это как у Пушкина – я Россию хоть и ругаю, но за Россию горло порву. Так же и я – хоть и ругаю город, но за него голову оторву. То же самое и с моими работниками: я могу их ругать, но это как с ребенком – могу отшлепать его, но в обиду никому не дам.
– Кстати, о детях. Дочке много времени уделяете?
– Честно говоря, мало. Она у меня здесь как сын полка. Мои ей помогают все – вице-президенты вместе с ней уроки делают, английский. Я в школу иногда приезжаю, общаюсь с учителями. Всё-таки когда я там работал, школа была немножко другая. Сегодня изменилась – не знаю, в плохую или хорошую сторону. Взять ту же историю: что сейчас преподают? Историю всю перековеркали. Был каратель Колчак плохой – теперь адмирал Колчак хороший. Тут же фильм документальный про золото Колчака. Клад закопал, в каждом селе народ вырезал. Дети понять не могут! Я своего ребенка спрашиваю: доча, кто такой Ленин? Она смотрит на меня: «Папа, Ленин – это олигарх». – «Откуда ты это взяла?» – «Ну как, ты же мне сам говорил, что олигарх – греческое слово, это политикан, связанный с коррупцией. Ленин в Германии деньги брал, занимался политикой. Олигарх, так и есть!» Ну, говорю, правильно, доченька, он – олигарх.
Но дети мало что знают. Потому что сегодня, кроме мобильников, эсэмэсок, «Дома-2» этого дурного, они ничего ведь не видят. Вот если их кто-то заставляет читать, познавать – они еще что-то впитывают. Я говорю дочке: посмотри лучше «Ну, погоди», «Иванушку». У нас ведь были красивые воспитательные сказки. Хотя я не пытаюсь ей что-то навязывать, а просто беседую. Или еще эта тупая реклама! Я дочке говорю: нельзя есть чипсы, пить кока-колу или фанту, пей лучше сок. Ешь творог, там кальций, это тебе надо – для ногтей, волос, чтобы ты была красивой. Но пока руку не сломала, когда на сноуборде каталась, не поняла. Я говорю: почему сломала? Косточки слабые, кальция мало в организме, творог не ешь! Сейчас ест, со сметаной. Да я и сам такой же по натуре. Я должен быть убежден, что этот человек в данном направлении рассуждает правильно, только тогда я могу его поддержать.
– Дочка позаимствовала ваши черты?
– Что-то есть. Но девочки – они всегда такие своеобразные, поэтому сложно говорить… Тем более сейчас – самый переходный возраст. Скоро будет 12. Хочет быть дизайнером одежды. Я считаю – классно! Главное – у человека должна быть цель. Я ей говорю: ты учишься для себя, не для меня. Будут двойки, тройки – пойдешь посуду мыть. Там в ресторане у нас место есть. Нет, отвечает, посуду мыть не хочу, буду учиться. Я говорю: смотри, вот ты вырастешь, папа за тебя все вопросы решать не будет. Понемножку начинает понимать. Но у нас мамы нет. У меня жена умерла. Сердце было больное. Дочери год тогда был. Почему я и сказал – у меня сын полка, ей все помогают, что-то подсказывают. Ко мне заходит – книжки читает, диктанты пишет. Ну, бабушки балуют, дарят игрушки. Ничего. Тяжело в учении – легко в бою.
– Больше не женились?
– Нет. Носки, трусы постирать я могу и сам. В доме у меня есть домработница, гувернантка. Так что за домом есть кому следить. Дочку тоже стараюсь к порядку приучать.
– То, что случилось с женой, – это же страшный стресс... Как вы пережили?
– Дочка еще маленькая была. А я запил. Я вообще-то стойкий человек… Отстранился тогда от многих дел, и некоторые этим воспользовались. Люди подсовывали документы, а мне было тяжело. Я был учредителем многих организаций, нужно было за всем эти следить… Ну, свиней хватает. Помог им подняться, по сути дела, а они меня кинули – что ж, значит, это мой минус. В свое время не разглядел.  Я их и не виню.
– Но дочка всё время рядышком?
– Я живу здесь. Когда всё это строил, у меня была задумка, чтобы всё было в одном комплексе. Так что здесь и дом, и ночной клуб, и ресторан, и спортзал на крыше, и сауна, и фитобар, и офис здесь находится. И гаражи, и мойки, и двор. Я елочки там посадил – мы их наряжаем, чтобы люди радовались. Теперь есть еще задумка – мы хотим площадь доделать. Эта площадь стала значимой, её называют Площадью влюблённых – это не моя задумка, это пресса её так окрестила. Меня радует, что я вижу здесь очень много свадеб. Люди едут снимать фильмы, фотографироваться. По четыре пары одновременно у подъезда бывает. Вот эта аура определенная, она радует. В свое время, когда я сюда заехал, здесь вообще было полное безобразие. Машины налетали чуть ли не на здание, не было хорошей дороги. Я всё это огородил, чтобы обезопасить проход, сделал съезд для колясок – для мам с детьми, для инвалидов. Смотришь иногда в окно, – а у нас тут неподалеку регистрационная палата, – люди идут такие понурые, хмурые, в своих мыслях. Проходят мимо скульптуры – раз, остановились, улыбнулись, дальше пошли. Людям нравится, это приятно. Сюда привозят школьников, экскурсии приезжают. Я как-то подъезжаю – полная площадь то ли китайцев, то ли японцев, рядом двухэтажный автобус. Все с камерами стоят, ждут, когда гудок начнется и пойдет пар. Там ведь в одном корпусе часов четыре механизма. Песочный, механика, паровой, звуковой. Знаете, что это за гудок в них гудит? С парохода «Святитель Николай». А скоро у нас появится новая скульптура.
– Что за скульптура?
– Вам понравится. Она в разработке. Наверное, весной уже поставим. Пусть будет сюрпризом.
– У вас очень интересные изречения на часах.
– Афоризмы я подбирал специально под часы, некоторые переделал. Есть афоризм: «Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня». А на часах написано: «Не откладывай на завтра то, от чего можно получить удовольствие сегодня». Или – «Время измеряется не часами, а ударами сердца». Это врачам очень нравится.
– Церкви, храмы восстанавливаете – это как, по зову души или дань моде?
– Раз ко мне, помню, пришли просить деньги. Ко мне постоянно приходили, просили помочь – то синагога, то батюшка, то еще кто-нибудь. И вот приходят опять. В Железногорске тогда ставили церковь, просили помочь – дать денег на ограду. Я говорю: ну, хорошо. Этот священник подходит ко мне и подсовывает бумаги: сначала по поводу ограды, а следом – просим оплатить свечи, книги, еще что-то. Я спрашиваю: «Это для прихожан, бесплатно раздавать?» А он – «Нет, мы продавать будем». То есть, говорю, ты всё это на мои деньги купишь, потом продашь, а деньги себе в карман положишь? Да ты же коммерсант!
Я бывал в Лавре в Киеве, еще в 80-х годах, встречался с украинскими священниками. На них хоть и кресты, а морды лощёные, в щёки ткни – жир хлынет. Ухмылки, у одного там матушка, у другого… Какая там «матушка»? Там девчонки такие все из себя… «матушки». Вот мы вчера как раз смеялись – разговаривали о постах. Был у меня случай, связанный с постом. Как-то при Лебеде в Красноярск приезжал патриарх Антоний, я давал свой мерседес, чтобы его встречать. Встреча проходила в ресторане «Красноярск». Лебедь сидит, Усс, вся власть, Антоний и его сопровождающие. А в это время пост был. Рыба стоит на столе, масло. И вот гляжу – начинает батюшка на хлеб масло намазывать. Я говорю: «Так пост же!» А он мне: «Постно масло» – и мажет на хлеб.
Еще был случай. В 90-х годах на Мира было казино. Никаких других заведений в городе не было, и туда все ехали. Как-то приезжаю, поднимаемся, все в казино играют. А я не люблю эти рулетки, не слишком азартный человек. Так, за компанию могу. Ну, сели, а там сидит парень – все с ним здороваются, крупье к нему обращается: мол, батюшка, вы деньги поставили? Я думаю: кликуха, что ли, у него такая – «батюшка»? А потом мы приехали на рождественскую ёлку – и смотрю, там этот парень в рясе, с крестом. Говорю ему: «Я не понял, ты что, батюшка, что ли?» – «Да, я отец…» Я ему: «И ты в казино играешь?» А он: «Библией не запрещено!»
Интересные люди – духовенство. Хотя люди есть разные. Может, они в чём-то и правы… Сам я считаю, что мы не одни во вселенной. Что-то есть. Но церковь сейчас – это бизнес. Такой же, как любой другой.
– Что вы считаете своим самым большим достижением?
– Самое большое достижение в жизни – это, конечно, мой ребенок. Постараюсь вырастить дочку достойным человеком. Ещё для меня важно здоровье моей мамы, близких, окружения. Я рад, что у меня такая команда. Тут был день шефа – они мне молоко принесли, напоили. Это, говорят, вам, чтобы вы не говорили, что вам за вредность молоко надо! У меня отличная команда. Ну и многие социальные проекты, которые мне удаются, я считаю. Та же Площадь влюблённых. Она меня радует, просто радует! Я горжусь, что я создал крупное предприятие, сэкономил бюджет края. Да и вообще, на жизнь не жалуюсь…
Я надеюсь, что ещё чем-нибудь порадую Красноярск. Например, появится аквапарк, по гостинице реальная задумка. Я думаю, года два, и я её поставлю. Хочу создать хороший гостиничный комплекс. Вот этот ресторан… Я на нём много не зарабатываю, зарабатываю я на другом, на разных крупных проектах, а это – чисто социальное. Чтобы люди могли прийти, посидеть, отдохнуть, выпить «рюмку чая», чтобы это было спокойно, мило и безопасно.