«Конкурент» беседует с протоиереем Троицкой церкви города Слободского.

– Пока название книги на черновике – «Рабатывал», по последнему рассказу из предыдущего сборника. Новая книга о том, что жизнь складывается из эпизодов, характеризуемых как «места работы». Если взглянуть на эти кусочки с высоты прожитых лет, окажется, что меняется лишь обстановка вокруг, а сам человек остается на своем месте. Кроме того, каждый, на первый взгляд, малозначительный случай может оказаться доказательством бытия Божия. Такова концепция, замысел будущего произведения. Его основа – рассказ из первой книги о том, как я однажды ехал служить Литургию в город Слободской. И из-за того, что радио в автобусе слишком громко звучало, думать о чем-либо было невозможно. Я надел наушники и слушал то, что мне положено. Но даже этот барьер оказался бессилен перед громкоголосыми, незлобно матерящимися мужичками в пропахших соляркой одеждах. Мне пришлось сделать им вежливое замечание. Мужички оглядели меня с ног до головы: «Да, ты, наверное, физически-то никогда и не рабатывал». А я отвечаю: «Почему же, рабатывал». А они говорят: «Но комбайнером-то точно не был». «Представьте себе, я работал комбайнером», – спокойно парирую. «Ну, тогда докажи: объясни, что такое сегмент». Весь салон вслушивается в беседу, кто-то болеет за меня, кто-то за комбайнеров. «Это железный зуб в жатке», – отвечаю. И тут весь автобус вздохнул. «Правильно!» – был вынужден признать мужичок. И такой вывод сделал: «Ну, значит, есть Бог…» Я тогда подумал: надо же, какой-то маленький эпизод из жизни, когда я в школьные каникулы работал помощником комбайнера, для этого человека послужил свидетельством бытия Божьего. Тогда я решил рассмотреть другие периоды своей жизни, я ведь работал и в школе, и в сфере дополнительного образования, был проводником, был чиновником в областном научно-методическом центре культуры. Не сможет ли каждый из них иметь такое же значение… 

– Сейчас я всерьез озабочен новым проектом (хотя мне слово это надоело), скажем так: новой задумкой. А именно созданием всероссийского форума, напрямую совпадающим с интернетным пониманием форума как возможности обсуждать что-то на тему человека. Я считаю, что «поступок» мог бы стать некоей единицей измерения качества жизни человека, ее продуктивности, живости. Поступок – это нечто по-настоящему творческое, даже если человек не выдает видимых продуктов своей деятельности, а просто живет. Поступок всегда требует усилия, и он, как джаз, непредсказуем. Поступок неповторим; вернее, повторение – не поступок. Он делает жизнь жизнью и производит в людях перевороты. Приведу слабенький пример: некая дама входит в комнату, а некто вдруг встает, потому что вошла дама. «Разве это поступок?» – спросите вы. А что, если такое происходит первый раз в ее жизни? Что-то же в ней непременно изменится. А что произошло в том молодом человеке? Может быть, он читал, что кое-где принято вставать, если входит дама? Такие «мелочи» могут наполнять жизнь смыслом, содержанием, силой. Эти свои мысли я собираюсь выложить на сайт нашего киноклуба. Он называется soslovie.net – потому, что сословие – это срез общества. Есть разные мотивы, чтобы определять то или иное сословие. А тут я предлагаю считать себя принадлежащим к новому «сословию» на том основании, хочу ли я совершать или совершаю ли я поступки. Ориентирован ли я на создание этой новой ценности, которая приходит в мир, – ведь ее не было еще минуту назад. Человек – творец, он, как Бог, переводит из небытия в бытие что-то новое. Это могут быть и этические ценности, которыми являются поступки. 

– В качестве материала для обсуждения мы будем рассматривать не только и не столько отдельные случаи из жизни. Источником будут служить поступки главных героев художественных произведений, в первую очередь кинофильмов. Ведь важнейшим из искусств для нас по-прежнему является кино. И если главный герой совершает поступок, то кино состоялось. А если фильм сделан технически здорово, у него большой бюджет, но поступка нет – то это не кино, тут не о чем говорить. Сколько проходит всякого мусора на экранах, тем не менее молодежь очень внимательно смотрит кинофильмы, отслеживает достойные работы. Поэтому мы надеемся вооружить людей некоторыми специальными подходами к тому, как относиться, характеризовать, классифицировать новую этическую ценность под названием «поступок». Пусть некоей школой этического самообразования послужит обсуждение, сначала заочное – на сайте, потом очное – в клубе. Ведь у нас есть дискуссионный клуб, и в стране таких множество. В ближайшее время, мы надеемся, они будут представлять «сеть». 

– Те, что мы успели за последний сезон обсудить в клубе «Встреча» при городской библиотеке имени Пушкина: «Дикое поле», документальный фильм про убитого священника Даниила Сысоева, «Сынок». В пятницу у нас будет обсуждение моноспектакля Евгения Гришковца «Дредноуты» – о мужестве, о смерти. Люди перестали понимать, для чего мужчины существуют, и женщины об этом забыли, в связи с чем и женственность куда-то пропала... Я недавно ради любопытства посмотрел фильм «Face-book». Меня зацепило, что человек, совершивший некую ошибку, создал эту сеть, стал миллионером только для того, чтобы реабилитировать себя перед девушкой, которую он обидел, найти возможность, чтобы она его простила. Это замечательный с точки зрения этики фильм, это надо смотреть, обсуждать и делать выводы. Ведь точно так же, как фильмы разбираются народом на цитаты, можно разбирать их и на «цитаты поведения», поведенческие образцы. 

– На мой взгляд, Иван Охлобыстин относится к типу людей живых и творческих. Он был привлекательным священником, следовательно, человеком, способным привести к вере многих неверующих людей. Я не знаю, почему он в своем творчестве выбирал такие не очень «вкусные» темы и персонажи. Мне лично Охлобыстин нравится как человек, но не нравится то, что он делал в кино. Сам образ священника для огромного числа людей сакральный, почти святой. Есть человек и есть форма. Получается, что Охлобыстин разрушал эту форму, дезориентировал людей, одновременно располагая их к себе как человек талантливый. Чтоб разрешить противоречие, сегодня он выбрал только одну область применения своего таланта, то, чем сейчас и занимается.

– Нет, я так совсем не считаю. Конечно, если сравнивать статистические данные, то в СССР количество преступлений было в соизмеримом масштабе меньше. Страна была «пуританская», и это четко поддерживалось законами. Даже были попытки назвать нас новой человеческой общностью – советским народом. Но насколько всё это было непрочно, как раз наше время и показало. Люди спокойно смотрят на кровь по телевизору, в дневное время можно увидеть непристойности, которые не то что с детьми – самому смотреть неловко. Раз народ всё это спокойно «съел», значит, не было никакой «нравственности» в этом смысле. Поэтому мы предлагаем сверить наши представления «о добре и зле», оживить плавающие и ускользающие смыслы этических понятий: долг, стыд, целомудрие, вера… И всё это эмоциональными средствами художественных кинопроизведений. Объясню на примере одного из фильмов, которые мы обсуждали. Фильм «Сынок» с Виктором Сухоруковым в главной роли, где отец воспитывает сына без матери. Молодому человеку тяжко под гнетом отца, и он с девушкой сбегает из дома, угоняет машину, хозяин которой убит. Паренек обвиняется в убийстве. Автор нас так ведет, что к концу фильма всё меньше сомнений остается в том, что сын невиновен. А отец не перестает верить, и в конце ленты выясняется, что действительно не сын убил хозяина машины. И вера отца, его чувство не подвели. Мы предложили зрителям две темы для обсуждения: вера и взросление. Что такое вера? В общем смысле это способность человека, его характера твердо на чем-то стоять. Религиозная вера опирается на невидимые вещи. Причем религиозная вера может сама служить источником силы. Верить можно и в себя, и в другого человека. Вера – это опора. Мы, приходя в этот мир, находим опору во внешних авторитетах: родительских словах, в школе. Церковь дает прочное мировоззрение в опоре на внешнее церковное вероучение. Так и живем, но наступает время для каждого человека, когда надо перенести опору с внешнего на внутреннее, потому что «царство божие внутрь вас есть». И этим вполне объясняется, почему, например, дети из верующих семей вдруг становятся лидерами неформальных объединений или просто уходят из дома. Они пытаются найти эту опору внутри себя, потому что внешняя опора шатка. Вот рухнул советский строй, мы растерялись. Этот поиск опоры внутри себя зачастую выглядит как предательство, вспомните притчу о блудном сыне. Только в данном случае сын уходит не для того, чтобы промотать отцовское состояние, а для того, чтобы соотнести свой внутренний мир с внешними авторитетами. А потом он возвращается и становится надежным членом семьи, в которой он вырос. Сегодня люди больше ищут, каждый очень рано начинает искать, чтобы потом, как блудный сын, вернуться в объятия отца. 

– Надо открыть Ветхий завет и посмотреть, что написано в книге Бытия и во Второзаконии: как было устроено израильское общество. В нем было два «колена», которые не должны были заниматься ничем, кроме Богослужения. Это были священники и левиты. Они кормились от пожертвований, приносимых к жертвеннику людьми. Поэтому и сегодняшний священник тоже должен жить за счет этих «жертв». Люди, приходящие в церковь, сегодня должны понимать право священника питаться «от алтаря». 

– Имеет. И сам апостол Павел в своих посланиях свидетельствует о том, что хотя он как апостол может жить за счет пожертвований, но мастерит палатки, продает их на рынке. И утверждает, что кто не работает, пусть тот и не ест. Так что священнослужитель может ничем другим не заниматься. Особенно тем, что идет в ущерб его основному делу – служению. Но если у него есть силы, он может – а в некоторых случаях даже и должен – еще где-то работать. Хотя правильно было бы с точки зрения человека, считающего церковь своей, обеспечить нетягостное существование своему пастырю. 

– За эти годы мне, непосредственно находившемуся в центре этого хода, в событиях, связанных с ним, как организатору, сделавшему фильм «Река Великая», совершенно очевидно, что человек не случайно там оказывается, с каким бы мотивом он ни шел. Есть просто любопытные, есть экстрасенсы, есть люди, едва приглядывающиеся к вере, есть опытные туристы. Ничего в этом плохого нет, потому что во время хода обнажается какая-то очень важная сторона их существа. Я всё время вижу, что люди из года в год углубляются, проникаются духом Крестного хода. Потому что это действительно «инициация», вход, начало какой-то новой, более важной части их жизни. Великорецкий ход – это великое преимущество нашего региона, ничто так не пробуждает в человеке человека. Крестных ходов много, в некоторых отношениях они совпадают, но наш – особенный. Человек проживает там закольцованный цельный этап бытия и чувствует свой рост. Великорецкий – это нечто большее, чему еще не найдено должного определения, хотя я сделал подобную попытку в своем фильме.

– Еще рано делать выводы, но я связываю большие надежды с новым руководством Вятской церкви именно в отношении сдвигов в сторону ее наполненности живой жизнью. Сам Владыка формулирует главную задачу в одном духе с патриархом Кириллом: это – душепопечение. То, что было так важно несколько лет назад, когда восстанавливались разрушенные храмы, строились новые, сегодня уже не так актуально. Сегодня главное – душепопечение, образование, просвещение людей. Не последнее место здесь занимает и социальное служение – по зову сердца, как на самом деле и должно быть. 

– Вопрос сложный, потому что все подходы, которые сейчас предлагаются, имеют свои слабые стороны. Введение курса совершенно необходимо, но здесь важно не пропустить несколько опасных обстоятельств, которые могут озлобить человека и заблокировать его интерес к вере. Но, как мне кажется, на самом деле сейчас никто и не собирается вводить такой курс – это только разговоры. О каком «Законе Божьем» может идти речь, если у нас всё «душеведческое» искореняется? Та же литература, русский язык – всё, что нас духовно образовывало. Теперь главное что? ОБЖ и физкультура. Поэтому, может быть, то, что я предлагаю: нравственный ликбез, краткий курс христианской этики при помощи ярких образов киноудач, – отчасти спасет положение. Поэтому я и объявляю рекрутский набор во всемирную организацию, я имею в виду soslovie.net, где каждый встает и ложится с мыслью о дефиците нравственных ценностей. С готовностью приводить их в жизнь лично – и своим примером побуждать к этому новых рекрутов. Ориентиром, образцами поведения, источниками вдохновения будут служить поступки других «героев» сословия, а также тех киногероев, которые часто более убедительны, чем их воплощенные зрители. 

– Как советовал Сократ своим ученикам – вспоминать и анализировать прошедший день с точки зрения нравственной, добродетельной жизни, или как мы это делаем в вечерних молитвах (молитва четвертая в правиле «на сон грядущим»). Гордиться принадлежностью к «сословию», не позволять себе быть распущенным, несобранным, унылым, помня, что это наше гражданское «делание». И напоследок хотел бы сказать об ожидаемых результатах. Выработка и оформление этического кодекса своего времени всегда были и будут главными задачами каждой новой эпохи: от Закона Моисеева до кодекса строителя коммунизма. Вопрос только в средствах, характерных для своего времени. Но в основе любого «кодекса чести» всегда лежит иерархия понятий, это раз, и живое содержание в смысле их способности пробуждать к жизни, это два. Поступками героя фильма, например, вызывается сочувствие зрителя, а творческим «поступком» автора, создателя фильма, пробуждаются к желанию жить целые поколения зрителей. И не просто жить в «житейском» смысле, но быть готовыми к самопожертвованию во имя высоких идеалов. Это, если я не ошибаюсь, и создавало всегда национальную идею.