А мы не претендуем на гениальность, работаем здесь и сейчас. Нас каждый день просят снять, показать, защитить, поддержать… близкие, дорогие, понятные, совершенно земные и такие несовершенные зрители, друзья канала и не друзья тоже. И мы снимаем, чаще это такой «заказ» без денег, который гораздо прибыльнее, чем заказуха за деньги. На ней строят свои принципы и стратегии самые умные СМИ. А главный принцип – это доступность, потому что самые жизнеспособные медиа именно в этом соревнуются сейчас с интернетом, который безжалостно стирает понятие эксклюзивности и дороговизны информации. Я бы сказала, обесцениваясь, информация обретает неслыханную мобильность, живость, подлинность и совершенно другую цену, которую невозможно оплатить никакими деньгами. В этом суть требования времени, в котором мы живём. Трудно навешать лапшу на уши человеку, у которого навешаны гаджеты на все конечности.
– Какие особенности последнего времени вы бы отметили как «сигнальные» или просто как любопытные явления?
– Мне понравилось одно высказывание в блогосфере: «В Россию вернулась политика». Тем не менее я полагаю, что всё гораздо интереснее, чем просто политика. Эти поствыборные события показали очевидность смены поколений и оперативных инструментов влияния на общественное самочувствие. Вдруг откуда ни возьмись на улицу хлынула виртуальная общественность. Ещё совсем недавно мы наблюдали подобное в Израиле, Лондоне, Нью-Йорке и дули щёки: «Вот увидите – у нас тоже будут беспорядки, гражданские бунты, мороз по коже, бла-бла-бла!» Но те же сети вдруг всем показали, как реактивно может происходить воспитание чувств даже у огромного числа людей, одновременно. Хватило десяти дней, чтоб уговорить десятки тысяч неподконтрольных героев массовки не поддаваться на провокации и протестовать мирно. Не важно, о чём протест, важен инструмент протеста. Для меня, как медийщика, это самое интересное. Сеть и её потенциально безграничная сила – главная особенность последнего времени. Пока это только прозрачные всходы, и мало кто понимает, какие деревья растут у нас на глазах… Здесь я могу только добавить на восточный манер цитату из умной книжки про нектократию: «Когда солнце встаёт над горизонтом, некоторые вещи всё ещё остаются в тени». В переводе на наш окололитературный – времена меняются необратимо и диктуют новые, во многом неудобные и пока непонятные правила. Любой якорь, даже самый надёжный и нужный, становится тормозом, а позже металлоломом. Лично я уже сейчас думаю, как с этим быть. У меня пока нет ответа…
– Каких жанров или отдельных тем на телевидении сейчас в избытке, а каких недостаёт – на российском и региональном уровне.
– Лично мне недостаёт успешных, интересных героев. Не хватает по-настоящему позитивного вдохновения. Очень мал удельный вес созидательного опыта. ТВ менее мобильно и более старомодно в этом смысле, чем интернет, увы… В избытке – устаревшие лозунги, стереотипы, невежество, щербатые и плешивые картинки, тошнотворные левые визги… даже на федеральных каналах. Все, кто приходит работать в нашу телекомпанию, первым делом отучаются визжать и учатся спокойно дышать, разговаривать без надрыва. У нас просто запрещено визжать. Когда человек думает, что говорит, он не кричит, простите за бедность речи.
– «В миру» во главе угла сейчас прибыль, навар. На телевидении – рейтинг. Тоже во имя прибыли…
– Не могу согласиться, потому что мы отказались следовать рейтингам от ТNS еще в 2008 году. Мы просто плюнули на полтора процента доли рейтинга, которые нам отстёгивал с барского плеча Гэллап. Потому что наши клиенты уже тогда признавали эффективность рекламы на нашем канале. И мы первыми пошли в нишевое информационное вещание – вопреки модным утверждениям, что зритель хочет «всё в одном флаконе» и только такие «флаконы» можно хорошо продавать. Нам пришлось отказаться от «хорошего тона» в вещании, от творческих изысков – знаете, такие произведения журналистского искусства, которые, увы, затратны, но денег не приносят. Мы просто не могли себе этого позволить, поскольку с раннего возраста живём на самоокупаемости. Мы полезный и понятный канал. И это нормально продаётся. ТВ – это бизнес, и прибыль здесь тоже «во главе угла». И лучше, если она управляется не сторонним монополистом в лице ТNS, а реальным результатом работы.
Кстати, про Гэллап. На последнем конгрессе НАТ основатель «Афонтово», ныне телеакадемик, Александр Карпов сделал очень любопытный доклад про низкое качество телеизмерения в нашей стране. Он привёл очень смешной факт о том, как всего один зритель, участвовавший в телеизмерениях в Канске, поднял общефедеральный рейтинг музыкального канала чуть ли не в два раза за один день: он то ли забыл выключить телевизор, то ли весь день смотрел клипы. Благодаря такому «хулиганству» каналы-конкуренты за день потеряли порядка 600 млн долларов, если мне не изменяет память! У Гэллапа почему-то один зритель в Канске «весит» в несколько раз больше, чем зритель в многомиллионной Москве. Может ли телебизнес быть эффективным, если он опирается на неэффективную систему измерений? Я вообще хочу сказать, что сегодня сложилась очень опасная схема влияния на телевизионный контент со стороны частной структуры. Кто сказал, что ТNS когда-нибудь не соблазнится на политическое влияние? Я не верю в невозможность манипуляций данными в угоду разным силам. Тот же Карпов упоминал, как «неожиданно» резко менялись рейтинги одного из каналов после разборки с Гэллапом. А то, что «левое» и трешевое ТВ у нас по-прежнему прёт по Гэллапу, меня вообще не устраивает. Это неправда, что людям нужны в кадре кровь, убожество и стенания.
– Но ведь, как правило, «пипл хавает» самое горячее, жареное, остро приправленное. В результате – общее ухудшение самочувствия и язвы (в том числе социальные).
– Пипл хавал, хавал и, похоже... наконец-то обожрался. По крайней мере, я молюсь в ожидании этого момента. Признаюсь, очень непросто работать в атмосфере тотальной социальной депрессии. Попробуйте хотя бы пискнуть «а давайте разберёмся, исследуем без истерик, взвесим все «за» и «против», когда возникает тот или иной единодушный гневный порыв, обличительный рёв. И писк, и визг, повторюсь, не добавляют нам мудрости, конструктива, результативности. Меня радует, что интернет буквально заставляет людей не только «хавать жареное» и протестовать, но и обсуждать все «за» и «против». Меня это только бодрит, даёт надежду, что всё не так уж безнадёжно.
– Сложно ли делать большую журналистику без полноценной свободы слова? Не оттого ли на центральных каналах гремучая смесь из кровавого и хохочущего, а в основе местных новостей вечно рвущиеся трубы и вечно ремонтирующиеся дороги?
– На телеканалах нет полноценной свободы слова – согласна. Но сейчас реальную журналистику делать сложно только тупым двоечникам. Я просто не очень уверена в том, что для талантливого автора свобода слова имеет крае-угольное значение. Вот я правда так считаю!
– Народ имеет именно то телевидение, которое он заслуживает?
– Некоторые эксперты считают, что телевидение имеет тот народ, который заслуживает, потому что общество больше, глобальнее, многообразнее. У телевизионщиков есть такое понятие – целевая аудитория. Мы давно выбрали себе в качестве зрителей и друзей канала успешных, самостоятельных людей. Тех, кто принимает решения и занимается реальными делами.
– А есть и каналы, в основе которых «ю туб» = «ты туп»…
– Ю туб – это большая помойка видео, и каналом такое скопище я бы не назвала. Телеканал – это редакционная политика, формат вещания, редакторская работа, понятность и хорошая предсказуемость для зрителя. Всё остальное – это порталы с набором разного видео, своего рода этап в развитии медийной сферы, предтеча мощного интерактивного вещания, которое будет развиваться прежде всего в интернете. Сейчас об этом говорить рановато – слишком невнятный и неочевидный рынок в регионах.
– «Если возможно», о вашей гражданской позиции – лаконично, ненавязчиво, политкорректно. Или времена этой самой «корректности» уже меняются?
– Я придерживаюсь взглядов, которые для себя называю умеренным оптимизмом. В интервью с Валерием Зубовым мы обсуждали ситуацию в стране: что плохо, что хорошо, и пришли к выводу, что хорошего всё равно больше, чем плохого. За последние годы страна изменилась неузнаваемо! Просто мы всё время упускаем шансы встать, наконец-то, в один ряд с сильными и достойными. Нам очень мешает чрезвычайно низкая самооценка, неверие в свои силы, извечная хмурость и приверженность стереотипам. Мы сами выбрали этот самый тернистый путь, эту самую сумрачную карту мира, в которой нам же и неуютно. Мы постоянно боремся с ветряными мельницами, полагая, что, сломав тот или иной персональный хребет наверху, заменив ту или иную персону на кого-то нового, добьёмся перемен. Это не так. Не персона формирует институт власти, а наоборот. Это мы поддерживаем нарушения и фальсификации во время выборов своим участием, своей корыстью, своей инертностью. Это мы не хотим заниматься кропотливой, скучной работой перестройки института власти. Мы не только с властью не умеем вести диалог, мы друг с другом мало способны договариваться. Мне близка позиция руководителя канала «Russia Тoday» Маргариты Симонян, которая считает, что неустанное, настойчивое стремление воздействовать на существующую власть гораздо конструктивнее попыток её тупо сменить. Мы должны учиться работать над вопросами власти, перестройки её институтов. Нам необходимо научиться обсуждать это спокойно, на экспертном уровне, без соплей и истерик, оперируя самым сильным оружием нашего времени – информационными технологиями. Именно они меняют мир необратимо, несмотря на наш местами дремучий консерватизм.
– Кто из тележурналистов – звезда, личность, мастер? (Без претензий на полноту списка.)
– Не хочу никого выделять по профессиональным признакам. Но я люблю… Впрочем, об этом в другой раз, ладно?
– А кто вызывает «лёгкое», но стойкое отторжение»?
– Не могу смотреть Глеба Пьяных, как его называют блогеры, «чувак с пулей в башке». Раздражает Такменёв и его «Центральное Телевидение». Согласна с Левенталем, который после такой журналистики сделал убийственный вывод: «Большинство журналистов необразованны, безграмотны, ленивы, не знают, о чём говорят, а апломба при этом – как у трёх Парфёновых». Я уже не помню, по какому конкретному поводу это сказано, но меня вымораживают некоторые программы НТВ. Я уверена, что за таким ТВ нет будущего.
– Буквально сегодня, за один утренний час, довелось с экрана услышать: «пятиста», «зажгёт», «конкурентноспособность». Это «ужасы нашего городка» или «мелочи жизни»?
– И первое и второе. Я предпочитаю разбираться в каждом конкретном случае. Непростительно такое в документальном фильме, в художественном кино, в каком-то неспешно сделанном продукте. А вот в оперативке, когда делаешь материалы в срочном режиме, от таких косяков не застрахованы даже грамотные журналисты.
– Есть ли между местными телеканалами борьба за кадры? Кого бы вы хотели (пусть даже условно) пригласить работать на «Афонтово»?
– Никого. Не потому, что мне никто не нравится, просто мы не стремимся кого-то приглашать и перекупать. Я серьёзно отношусь к строительству команды, мне важно, чтобы каждый автор рос и матерел вместе с проектом. Тогда он органичен и достоверен в формате. Но если кто-то сам приходит и предлагает себя компании, мы не отказываем, даём человеку шанс, если у нас нет принципиальных сомнений.
– Какие передачи вашего канала вы отметили бы именно сейчас?
– В этом сезоне мы пытаемся хотя бы раз в месяц создавать глубокие экспертные материалы по злободневке, резонансным темам. Это следствие наших долгих размышлений и обсуждений по поводу необходимости менять ментальность телепродуктов. «История одного банкротства», «Завод: за и против», «кризис-2: миф или реальность?» Сейчас мы готовим ещё один сериал, поводом для которого станут выборы и поствыборные события декабря-2011. Кроме того, специально под перезапуск «Афонтово» мы делаем и мой проект «Интервью с друзьями», в котором я как автор заряжаюсь теплом и любовью своих больших, талантливых, успешных, замечательных друзей. Также любопытен, на мой взгляд, проект «Новостей» – «Город меняется», в котором используются несметные архивы прежнего «Афонтово». Очень интересна программа «Отцы» Фёдора Сидоренко, она весьма необычна для формата канала, такая камерная и душевная. Я рада, что у нас начинают появляться такие чисто гуманитарные проекты.
– А из неприятного что приключилось: конфликты, произвол, маркетинговые войны…
– Самое неприятное за последнее время – это прессинг организаторов движения «Красноярск против», который мы испытали, когда в эфире шёл сериал Артема Курчавого про ферро-марганцевый завод. Скажу вам, это была хорошо организованная кампания давления на журналистов, которые посмели дать слово «Чек-Су.ВК» и при этом не облили никого грязью. Именно тогда я поняла, что не только административный ресурс существует, но совершенно другие «ресурсы», которые тоже надо препарировать и нейтрализовывать, если мы хотим что-то изменить в нашей журналистике и в обществе.
– Инновации, цифровые технологии… Применительно к телевидению вскоре мы все ощутим на данном направлении мощный прорыв? Или слухи о «новой эре» несколько преувеличены?
– Эксперты в разные годы называли разные сроки: то этот прорыв должен был случиться к Олимпиаде в Сочи, то к 2020-му году, теперь утверждается, что в 2015-м году… Трудно сказать, что и когда, но уже сейчас все активно готовятся к цифровому вещанию. При этом я хочу отметить, что все прорывы современности проходят всегда естественно, мы уже привыкли к подобным переменам, типа: «Ура! Новый гаджет в Россию завезли!!!» Как будет происходить цифровизация, я не загадываю. Но склоняюсь к версии самого понятного пока пути – через кабельные сети. Для этого мы планируем раскачать кабельный рынок, начать уже в следующем году делать профессиональное местное вещание именно в кабеле, если успеем всё подготовить. И надеюсь, мы в Красноярске не одиноки. Никто не хочет умирать вместе с аналогом.
Одновременно с развитием самопрограммирования и вхождения в мультиплексы, ТВ и дальше будет осваивать интернет. «Афонтово-новости» уже сейчас имеет внушительное представительство в интернете, и это направление мы будем методично развивать. Потому что совсем не важно, где и как наши продукты может смотреть зритель, важно, чтобы он их смотрел там, где ему удобно.
– Новый год: что он нам несёт? Разумеется, не только в значении новогоднего праздника, а вообще: что это будет – 2012?
– Одни говорят: будет новый кризис, очередное падение потребительской активности. Другие говорят: будут выборы президента, политические бои. А для меня в будущем году – новые дела моих детей и друзей, обустройство нового дома, много работы, проектов, открытий и большие надежды на новые успехи – мои и чужие. Я заметила одну банальную закономерность – моя жизнь меняется только так, как определяют мои действия, слова и мысли. И это происходит с каждым из нас. Мы сами выбираем то, что имеем.
– Ирина Геннадьевна, лично ваши профессиональные (личностные) амбиции со временем меняются?
– Сколько себя помню, всегда хотела всего побольше – побольше работы, побольше творчества, побольше успеха, здоровья, любви, денег. Если цель, то невозможная, если вдохновение, то неисчерпаемое! У меня нет усталости от жизни, у меня не бывает депрессий, я никогда не скучаю, потому что у меня постоянно что-то меняется в жизни. Амбиции, видимо, тоже.
– Чем, помимо работы, жизнь порадовала в последние годы?
– Поводов для радости хоть отбавляй – друзья дарят мне тепло и любовь, вдохновение и радость. Я пеку им шарлотки и удмуртские перепечи. Старшая дочка вышла замуж, младшая учится в автошколе, обе радуют меня своими успехами. Их папа написал очередную гениальную книгу. Я купила себе новое жильё. Осень была долгой и тёплой, а зима с первого снега фантастически красивая. Впереди каникулы и новогодние салюты над южным морем.
– Появились ли новые увлечения?
– Заметила, что в последнее время увлеклась мобильной фотографией – просто для себя. У моих друзей очень солидный фотоаппарат, периодически мы устраиваем костюмированные фотосессии, это очень весёлые, незабываемые моменты. Когда-то я училась в художественной школе, наверно, оттуда притяжение к визуальному творчеству. Недавно сделала подруге подарок – нарисовала смешную картинку вином – оказывается, разные сорта вина имеют разные оттенки! За это друзья подарили мне мольберт и краски. Очень люблю искать и читать в интернете стихи – это увлекательное занятие, за которым я не замечаю, как летит время.
– Чем порадовали/напрягли последние путешествия? Не тревожит ли то, что мы «стремительно теряем Египет»?
– Нет-нет! На наш век заграницы хватит! Я объездила полмира, а в Египте не была ни разу, как-то не довелось! Раньше очень любила путешествовать, сейчас отношусь к этому намного спокойнее, заграница мне нужна, чтобы вырваться из круговерти, помолчать, послушать море, подышать и выспаться под пляжным зонтиком.
– Где и как предпочитаете «отвлечься» на местном уровне: рестораны, клубы, бассейны и прочие «бобровые ергаки».
– Я хожу в фитнес-клуб, но я там не худею, мне просто очень нужны силы, которых должно хватать на всё. Дома у меня есть штанга, гимнастический мяч, спортивный коврик и степпер, которому уже лет десять! Что касается всего остального, я предпочитаю ресторанчики, где есть хорошее вино. Не буду называть конкретных заведений, чтоб не обижался никто. Но, к сожалению, у нас очень мало ресторанов с действительно хорошим вином. С друзьями хожу в кино, на концерты и спектакли. Отвлечений масса, главное – не лениться.
– Читать – много знать? Или скуку разгонять?
– И то и другое. Это занятие сильно изменилось в последние годы. С одной стороны, оно стало доступнее из-за интернета, с другой – это азартная охота за знанием, информацией, обладание которой, не поверите, даёт возможность обходиться даже без денег! В каком-то смысле – как журналюга – я «всеядна». Бывает, напорешься на какую-нибудь дребедень, и сразу чувствуешь себя очень умной и самодостаточной. А хорошие книги помогают мне в работе, они будят фантазию, каким-то непостижимым образом запускают тот самый механизм, который мы называем генератором идей. Ради этого я давно научилась с удовольствием рыться в сетях. Впрочем, у меня под рукой дома ещё и хорошая библиотека.
– Есть ли «взбалмошная» мечта? Возможно даже, не для этой жизни…
– Вот говорят, что рай на земле есть! Дурь, возможно, но якобы это остров Раротонга – один из островов Кука. Из чисто профессионального любопытства мечтаю там побывать, испытать на себе райский климат и красоту. А если серьёзно, мечтаю найти своё место силы, чтобы снять накипь опыта с сердца, сбросить все камни с души, освободиться от накопившегося в голове хлама. В таком месте человек находит все ответы. Может быть, это Тибет, или Камчатка, или Мачу Пикчу, а может, и тот самый остров в океане…
– В канун Нового года, почитающегося как семейный праздник, уместно спросить о маленьких семейных традициях.
– Мы всегда наряжаем ёлку 24 декабря, в канун европейского Рождества. Это строжайшая семейная традиция, потому что ёлку надо наряжать на Рождество. Что бы ни случилось, какой бы завал дел нас ни отвлекал, кто-то из домашних обязательно мчится домой и срочно-пресрочно наряжает ёлку! И в полночь зажигаем свечи, пьём вино или шампанское. Это чуть ли не единственный стереотип, которому я следую жёстко.
Мне очень нравится версия двойных рождественских и новогодних праздников, новых и старых, это так забавно! Я вообще думаю, что надо использовать любой повод для празднования, подарков, хрустальных бокалов и восхищения. Я очень люблю праздники, потому что у меня удивительные друзья, очень любимые и дорогие, у меня замечательные дети, у них самый лучший на свете отец. Семья и друзья в моей жизни не соперничают, это единый ближний круг. Мои дети работают со мной на канале, мои друзья тоже всегда рядом, и на работе, и на отдыхе. Вокруг меня очень красивые, талантливые люди. Наверно, я их притягиваю!
– Лаконичный призыв к землякам по поводу предстоящих вскоре каникул.
– Каникулы – короткая пора. Я желаю всем, кого люблю, незабываемых дней, полных великолепного содержания, открытий, счастливых перемен!