22-летняя литовская певица считает своим кумиром Ника Кейва, а своё творчество характеризует как «плач за стеной».

Национальное достояние Литвы

Её проникновенные шансонетки на трёх языках – литовском, русском и английском – сперва очаровали родную Литву. На первый же концерт в Москве собралось больше полутысячи человек. А потом в акцент её странно-изысканной речи влюбились и в Европе, и сейчас Алина Орлова выступает там гораздо чаще, чем на родине или в России.
Один британский музыкальный критик определил жанр песен Алины Орловой как «бодряще-мрачный балтийский фолк-поп», а другой, уже российский – как психофолк. Одно можно сказать точно: её песни красивы, нежны и самобытны.
Слушая Орлову, жалеешь, что не знаешь литовский и не можешь понять, о чём поёт она в своих самых искренних песнях, каков их смысл, есть ли он вообще. Остаётся лишь внимать простым англоязычным куплетам и русскому «Улицы плачут по белому снегу, Дворник не может очистить их серость», а песни на «языке птиц» – чувствовать. От них веет чем-то знакомым, и в то же время они оригинальны. Возможно, этот странный микс и выделяет рыжеволосую литовку из плеяды хрупких поющих девушек. Независимо от языка исполнения, её песни всегда понятны слушателю, через неподражаемый тембр, через гармонию, через легкость звучания…
На руку Алине оказалась и её собственная застенчивость: даже теперь, по прошествии множества выступлений, она признаётся, что чувствует себя перед публикой несколько неуютно. Это придает её и без того трогательным песням дополнительный шарм: действительно, при виде худой рыжеволосой скромницы за клавишами растает лёд в сердцах хоть у депутатов литовского Сейма, приходящих на её концерты, хоть у претенциозной лондонской публики.
Сама Орлова на своей страничке в MySpace характеризует собственное творчество как «плач за стеной» (someone’s crying behind a wall). Своими кумирами считает Ника Кейва, Лу Рида, Talking Heads и Дэвида Боуи, поскольку, как сама признаётся, мужской вокал ей нравится больше, чем женский. Она говорит, что была очень самокритичной с самого начала и никогда особо не верила в то, что делает: «Мне не казался приятным мой голос, мои мелодии звучат очень просто. Я не могу сказать, что я всецело посвящаю себя музыке, что много над собой работаю».
Между тем критики её обожают, и переплюнуть те эпитеты в превосходной степени, что были уже напечатаны на страницах всех без исключения музыкальных изданий, весьма непросто. Сказать, что это лучший артист Литвы, значит ничего не сказать. Алина – больше, чем просто первая девушка на деревне. Можно сказать, что это лучшее, что произошло на прибалтийской сцене с конца прошлого века.
Об этой золотоволосой барышне заговорили как о национальном достоянии Литвы сразу после презентации её первого диска три года назад. Тогда же Артемий Троицкий счёл хрупкую девушку из Вильнюса лучшей на постсоветском пространстве дебютанткой года.

Всё началось с «ДДТ»

У нас её принято считать самой известной в России литовской певицей, в родной Алине Литве принято считать по-другому – примерно наоборот.
Настоящее имя Алины Орловой – Алина Орловская, с русским корнем, но польским окончанием.
Алина родилась и выросла в Висагинасе – литовском городе возле атомной станции на границе с Россией. Её папа – поляк, родившийся в Литве, обычный рабочий, участвовал в строительстве АЭС, а потом в её закрытии. Мама родилась в Воронеже. Когда родители были маленькими, их семьи переехали в Казахстан. Там они жили в одном доме по соседству, подружились и потом уехали в Литву.
Алину отдали в литовскую школу, но в семье говорили на русском, поэтому она отлично владеет и литовским, и русским. Алина училась играть на фортепиано в музыкальной школе и пела по заявкам одноклассников песню «Это всё» группы «ДДТ» – с неё-то всё и началось. Сперва она подбирала песни Юрия Шевчука на пианино, затем стала сочинять сама.
Музыкальную карьеру она начала случайно. Окончив школу, переехала в Вильнюс, пыталась поступить в художественную академию, но её не взяли. Потом были сольные выступления под фортепиано в вильнюсских кафе, собиравшие всё больше народу, и в завершение этого этапа – презентация первого альбома в городском костёле Св. Екатерины, транслируемая по Литовскому государственному телевидению.
«Поначалу я пела одна, используя лишь свой голос, и аккомпанементом мне служило пианино, – рассказывает Алина. – Но когда я загрузила свои песни в интернет, люди заинтересовались мной и стали приглашать отыграть небольшие камерные концерты. Я выступала в кафе и других маленьких местах, куда люди приходили просто так, без всякой рекламы. Я стала получать гонорары от записей, но совершенно не хотела спешить. И вскоре я нашла музыкантов, по моему мнению, наиболее удачно подходивших мне, и мы записали альбом».
Сейчас Алина живёт в Каунасе в обществе своего друга и двух котов.

«Я сидела в лесу, пока шли уроки»
(Фрагменты интервью с Алиной Орловой)

– Расскажи, как получилось, что ты в одночасье стала главной литовской звездой?
– Всё похоже на то, как это происходит в России, – молодые музыканты ходят со своими записями по лейблам, предлагают их издать. Со мной, правда, было чуть по-другому. Я начала играть, у меня были какие-то записи, которые мы с друзьями делали для себя. Потом я их выложила на один литовский сайт маленький – для молодых музыкантов. Как-то это пошло, людям понравилось. Их, наверное, искренность эта подкупила… Потом меня стали приглашать поиграть в каких-то кафе маленьких. Ну и вот, я играла... Я почти ничего не делала, люди сами это делали. А когда есть слушатель, то всё уже проще. Не я шла к какому-то лейблу, предлагала себя, а лейблы сами приходили, предлагали выпустить альбом.
– А как получилось, что презентацию твоего альбома транслировали по национальному телевидению?
– Странно это всё в России, все на это внимание обращают. (Смеётся.) Хотя понятно. У вас это Первый канал, чтобы там показали кого-нибудь независимого – это нереально. Надо просто знать контекст Литвы. Национальное телевидение у нас не особо популярно, но оно делает много сюжетов об искусстве, культуре. Там мало шуток всех этих противных. (Смеётся.) Они меня увидели – хорошая девочка, играет, поёт – почему бы не показать, ничего страшного. Вот и показали. Для меня в этом ничего такого удивительного нет.
– Кем ты себя на самом деле ощущаешь – литовкой, русской или гражданкой мира?
– Я не задаюсь вопросом национальности, он кажется чуть-чуть бессмысленным в наше странное время, когда всё стало близко, легко и похоже. Я чувствую в себе русское, иногда польское, но родилась я в Литве, и эта грустная страна всегда будет моим родным болотом. Круг общения у меня больше литовский, но я не выбираю. Менталитет у меня всё равно прибалтийский. Все в Литве медленные и флегматичные.
– Какая культура окружала тебя в детстве – русская или литовская?
– У меня больше было русской культуры: мы смотрели русские фильмы, старые и не очень. И были книги. В городе был большой русский книжный магазин. В литовской школе мы проходили литовских классиков и совсем мало русских. Я сама что-то читала. В детстве у меня почему-то было очень мало музыки. Долго не было магнитофона. Я училась в музыкальной школе и играла на пианино всякую классику. Магнитофон появился только лет в 13–14, тогда я стала слушать что-то более-менее путёвое.
– А в школе ты как училась? Была отличницей?
– Нет. Вообще у меня неплохие мозги… были когда-то раньше. Сейчас не знаю, уже давно ничему не училась. Многое мне давалось очень легко. Языки и всякие гуманитарные штуки. Любила литературу, историю. Где-то с класса 9-го я поняла, что мне нужно, а что нет. Я многое пропускала. Я школу очень не любила. Не любила то, что нужно туда постоянно ходить, и вся эта система. Я ходила в лес и там сидела, пока шли уроки.
– Ты выступала в разных российских городах. Как в них различается публика, на твой взгляд? Где тебе больше понравилось?
– Я не сравниваю концерты: они все в каком-то смысле похожи и разные – что в Литве, что в России, что в Европе. Вот мы как-то в Сургуте играли на Дне города. Чуть-чуть успели город посмотреть. Он похож на Висагинас, потому что там тоже нечего показывать. Там можно жить, но совершенно нечего показывать. Мы выступали на огромной площади – такие просторы, ветер дует, небо высокое. Пришло много-много людей, потому что ничего не происходит. Было много зрителей и милиции. Люди были где-то далеко, и они почти ничего не слышали. Было приятно петь в таком большом пространстве, но я не думаю, что кто-нибудь из зрителей что-нибудь понял. Кто-то кричал: «”Мурку” давай!» Но я тогда не знала, что это значит, а сейчас знаю – я с другом посмотрела недавно фильм «Место встречи изменить нельзя»…
– Можно спросить тебя о первой любви? Ты ее помнишь?
– Первой любви как таковой не было. Вообще другие люди рассказывают об этом так красиво, а у меня так глупо. Я плохо помню то, что было. Я не помню себя тогда и самого этого чувства. У меня такого не было: вот я ребенок и первый раз влюбляюсь. Мне всегда нравились мужчины либо с бородой и усами, как у Христа, или только с усами. Или только с бородой. Когда я была маленькая, я всегда очень плакала, когда умирала собака или мужчина с усами. Они похожи на собак. У моего папы не было бороды и усов, и я всегда просила его их отрастить. Мой друг – с усами и бородой.
– Какие у тебя амбиции в музыкальной карьере? Чего ты хочешь добиться?
– У меня вообще нет амбиций. Я себя чувствую странно на интервью или на концертах, когда люди приходят и их много. Каждый раз меня это удивляет, мне кажется, что это случайно и временно. Я думаю, что это может исчезнуть в любой момент. И мне не будет очень грустно, хотя привыкаешь к вниманию, конечно. Но я спокойно могу работать в книжном магазине, или писать песни дальше, или рисовать. И мне будет хорошо.

Название первой пластинки Алины Орловой «Laukinis suo dingo» (лит. «Дикая собака Динго») позаимствовано у одноименного произведения советского детского писателя Рувима Фраермана, однако в названии присутствует игра слов: точный его перевод с литовского – «Дикая собака пропала» (тогда как название книги Фраермана правильнее было бы писать по-литовски как Laukinis suo dingas).
Интересно, что сама книга Алину впечатлила не сильно, но название она решила взять именно такое.
В июле 2010 года вышла вторая пластинка Алины Орловой. Слово «Mutabor», вынесенное в название альбома, – это магическое заклинание из сказки Вильгельма Гауфа «История о халифе-аисте». Само слово латинское и означает «я превращаюсь». Тот, кто его произнесет, мог превратиться в любое животное или птицу. Но горе тому, кто, пребывая в образе зверя, засмеётся, – он никогда больше не станет человеком. Алина Орлова комментирует название альбома так: «Музыка – это тоже средство превращения, ухода из себя в какую-то другую реальность. Музыка – это иллюзия чего-то другого».

Обложка второго альбома Алины Орловой «Mutabor».

На концертах она покоряет зрителей искренностью и непосредственностью.

Маша ПОКРОВСКАЯ,
певица (Красноярск):

– Алина Орлова мне очень нравится. Кого-то бесит то, что она так любима «столичными хипстерами», кому-то не нравится её голос, кто-то скучающе говорит: «обычный балтийский психоделический фолк», как будто слова вообще могут что-то сказать о музыке. Но я вижу в Алине прекрасного молодого музыканта, полного идей, сильных мелодий, восхитительно красивого и знающего своё место. Часто говорят, что «наша» музыка вторична, отстала и надеяться на какое бы то ни было международное внимание ей бесполезно. И в то же время Алина спокойно делает свою музыку вне времени и места, разъезжает по Европе, и если и надеется на всеобщую любовь, делает это очень аккуратно и достойно. А может, причина этому – тот факт, что информационной поддержки от её лейбла практически никакой и нет, а бутлегов Орловой в сети куда больше, чем новых интервью.

Борис ПАВЛОВИЧ,
главный режиссёр «Театра на Спасской» (Киров):

– Коллекционирование музыки в моей жизни выполняет функцию сильнейшего допинга – музыка замещает для меня никотин, все виды наркотиков, возможность путешествовать по экзотическим странам. Каждое новое имя – подарок, новая грань ощущений. Несколько лет назад таким подарком стали песни Алины Орловой: беззащитные, пронзительные, воздушные. Эта музыка не может звучать фоном, она забирает тебя с головой. Необычный для нашего уха литовский язык, редкие старательно пропетые русские строчки, воздушные аранжировки – всё складывается в короткометражные мультфильмы. Впервые я услышал Алину Орлову в Таллине, и её волшебные истории слились для меня с «детской», камерной готикой этого северного города. Когда я впервые услышал Орлову на концерте, гамма ощущений дополнилась ещё и личным обаянием этой милой девушки. В общем, отпираться глупо: нравится она мне, нравится.

Дмитрий ВАРЛАМОВ,
музыкальный критик (Красноярск):

– Песенки Алины Орловой очень просты, если не сказать сильней. А если сказать – примитивны. Но, как ни парадоксально, эта музыкальная примитивность и выталкивает её за границы попсового формата. Плюс пресловутая искренность, слабый сладкий голос, экзотическая языковая ориентация. И всё же возносить эту литовскую барышню с начальным музыкальным образованием до небес, мне кажется, нет оснований. Формат её музыки нетривиален для нашей неритмичной державы, но по большому счёту подлинным новаторством и глубиной её композиции не отличаются. Вы спросите, чьи же тогда отличаются? Не знаю, не знаю… Как сказал Борис Гребенщиков, из молодых рокеров я предпочитаю Иоганна Себастьяна Баха.

Евгений ТИТОВ,
диджей (Киров):

– Признаюсь сразу, я никогда не был поклонником такого жанра, как инди-фолк. При первом прослушивании акустических треков Алины Орловой возникли стойкие ассоциации с манерой пения Жанны Агузаровой, творчество которой, при несомненном наличии выдающихся вокальных данных, находилось в другой плоскости от моего музыкального вкуса. Возможно, поэтому мне оказалось сложно выработать объективное мнение о таланте Алины, и я попытался оценить её работы с точки зрения качества материала. Однако и здесь затаилась проблема: ведь акустический жанр далёк от канонов современной музыкальной сцены, здесь важнее эмоциональная составляющая, нежели сведение и мастеринг композиций для того, чтоб порадовать слух рядового слушателя качественной аудиообёрткой. Несомненно, работы Алины самобытны, её треки найдут своих поклонников.

Алина ГРИШИНА,
PR-менеджер Кaraoke ModaCLUB (Иркутск):

– Первая реакция на творчество Орловой – молчание, умиротворение, мысли на темы о вечном и духовном! Если захочу помедитировать или громко, от всей души поплакать, я включу именно её композиции! Думаю, творчество Алины войдёт в разряд классики, ведь душа всегда чутко прислушивается к тому, что её заставляет чувствовать! Мне кажется, что такие люди не с планеты Земля. Ну, по крайней мере, это золотые вкрапления в человечество, созданные для очищения мыслей и души. Хорошо, что наш мир музыки столь разнообразен – от попсы до высокой эстетики! Вообще характер и формат музыки настолько неоднозначен, что часто кажется просто полётом души.

Оксана ДЖИГЕРЕЙ,
радиоведущая радио «МСМ» (Иркутск):

– Алина Орлова – это очень обособленный и редкий стиль исполнения. Лёгкая смесь популярного жанра и бардовского. Мне голос Алины, манера исполнения немного напоминает Ирину Богушевскую, что-то схожее есть. Я в принципе не люблю высокие женские голоса, но Орлова поёт очень душевно. В сегодняшней эстраде этой душевности как раз и не хватает. Есть в творчестве Орловой некая детская ранимость, и сама она – этакая Алиса в Стране чудес. Интересный искренний голос. И я, в принципе, понимаю тех людей, кто взялся поддерживать этот талант и помогать ей пробиваться. Таким исполнителям действительно нужно помочь.