«Конкурент» беседует с депутатом Красноярского городского Совета, президентом страховой компании «Возрождение-Кредит», председателем Сибирской ассоциации страховщиков.

Валерий Александрович Ревкуц – человек, известный не только в родном Красноярском крае, но и далеко за его пределами. Потомственный сибиряк, он всю жизнь принимал непосредственное участие в жизни красноярцев. Его трудовая биография началась в 1966 году: он был электромонтёром, а с 1976 по 1991 год прошел все ступени советской партийной работы. Завершающей на этом этапе была должность секретаря краевого комитета КПСС по промышленности. Современные российские реалии вынудили изменить место работы, но не поколебали принципов в отношении к людям и делу. Он по-прежнему защищает интересы людей, как имущественные, так и политические. Страхование – область его профессиональной деятельности, которой отдано уже без малого двадцать лет.

– Валерий Александрович, страхование для россиян пока ещё не стало насущной необходимостью, как на Западе. От чего чаще всего страхуются красноярцы?
– Наверное, не стало, но это уже не экзотика. Люди стали понимать, что их среда обитания наполнена рисками, в результате которых могут быть ущемлены имущественные интересы человека. Никто не может предугадать, что с ним случится в следующий момент. Пешеход может оступиться и повредить ногу, водитель может попасть в ДТП, собственник дома или иного имущества может его потерять в результате пожара, затопления, кражи или по другой причине, владелец квартиры в многоэтажном доме может нанести ущерб своим соседям в результате аварии на водопроводных сетях своей квартиры, что также может ему влететь в копеечку. Поэтому наиболее охотно страхуется транспорт, домашнее имущество, загородные строения. Владельцы транспорта обязаны страховать свою автогражданскую ответственность, владельцы квартир страхуют свою ответственность перед соседями. Владельцы транспортных средств кроме полиса ОСАГО приобретают полисы КАСКО, так как понимают, что ОСАГО не покрывает все риски. Домашнее имущество, транспорт, дачные строения, ответственность перед третьими лицами – это самые популярные объекты страхования. Люди понимают, что любая страховка стоит гораздо дешевле, чем сам объект страхования, – в десятки, сотни, а то и тысячи раз.
– Это касается физических лиц. А от чего страхуются предприятия?
– Собственники предприятий страхуют свои основные производственные фонды, особенно те, что могут стать предметом залога в банке при получении кредитов. Работодатели, которые заботятся о социальном пакете, своим сотрудникам охотно приобретают полисы добровольного медицинского страхования (ДМС), так как значительная часть услуг частных медицинских учреждений не попадет под действие закона об обязательном медицинском страховании (ОМС), который распространяется на государственные и муниципальные медучреждения, оказывающие медицинскую помощь в рамках территориальных программ. Частная медицина попадает под действие ОМС лишь в том случае, если выполнит ряд условий, в том числе и по стоимости оказываемых услуг. Эта практика пока распространена слабо. Поэтому в интересах своих коллективов работодатели и заключают договоры о ДМС. Оно достаточно удобно и является достойным дополнением корпоративного пакета любого предприятия, выгодно позиционируя его как социально ответственную организацию.
Юридические лица тоже страхуют имущество, транспортные средства, работников от несчастных случаев. Особенно тех, которые работают в зонах повышенного риска, связанных с химически активными веществами, при испытании оборудования, которые много времени проводят в служебных командировках. Например, все журналисты, которые бывают на местах аварий и иных событий тоже, по-доброму, должны быть застрахованы.
– Насколько популярно сейчас страхование жизни?
– Это очень интересное направление, позволяющее и накапливать материальный ресурс, и защищать свой интерес, когда произошел страховой случай. Учитывая, что надзорный орган разделил страхование по признакам специализации (жизнь – не жизнь), страхованием жизни занимается небольшое количество компаний. Здесь важно не перепутать страхование жизни и страхование от несчастных случаев – это разные направления, и организованы они по-разному.
Тем не менее, когда мы ведём речь о ситуациях, когда пострадал один человек, – это, как правило, его частное дело, если же в результате аварии или иной коллизии пострадает большее количество людей, как правило, государством оказывается бюджетная помощь семьям пострадавших и погибших. Этим я совсем не призываю, чтобы правительство не вмешивалось в этот процесс. Просто нужно сделать выгодным и одинаково привлекательным страхование от подобных рисков. Например, освободить от налогообложения суммы расходов физических лиц и увеличить нормативы расходов для юридических, если эти средства направлены на страхование. Подход должен быть системным и одинаковым. Выплачивать компенсации – дело страховщиков. Правительство пусть распишет правила, одинаково интересные и справедливые для всех, особенно для тех, кто пользуется источниками повышенной опасности, отдавая себя во власть перевозчика авиационным, железнодорожным, автомобильным и иным другим видом транспорта. Стоимость такой страховки должна быть частью стоимости билета, быть обязательной для всех. Конечно, страхование не предотвращает пожара, цунами, аварии – оно лишь компенсирует имущественные издержки, но мир пока не придумал другого способа имущественной безопасности.
– И как возрастает интерес к страхованию с годами?
– В СССР были две страховые организации – «Росгосстрах» и «Ингосстрах». Государство занимало относительно активную позицию, обязав страховать скот, строения, экспортные товары и поставки. Думаю, многие помнят о накопительном страховании жизни к определенной дате или событию путём перечисления по заявлению работника части зарплаты в покрытие страховых взносов. Страхование транспорта тоже было достаточно популярным.
Сейчас времена другие. Страхованием занимаются порядка 800 страховых организаций. Страховыми продуктами и проектами охватывается абсолютное большинство запросов страхователей, как лиц физических, так и юридических. Однако глубоко укоренившаяся в русской душе уверенность, что беда обойдёт стороной меня и мой дом, и сейчас проявляется в низкой страховой культуре населения. Кстати, не только населения, но и органов власти и управления, вспоминающих о страховании, когда произошёл так называемый «резонансный» страховой случай в виде природной или технической катастрофы.
Вспомните аварию на Саяно-Шушенской ГЭС, беспрецедентные пожары в европейской части России, когда огонь «слизывал» с лица земли целые населённые пункты. Именно тогда первые лица государства констатировали, что инструментами страхования мы пользоваться не научились. Бюджеты всех уровней понесли тогда значительные дополнительные нагрузки. После этого были осуществлены некоторые подвижки, касающиеся обязательного страхования ответственности владельцев опасных производственных объектов, добровольного страхования от сельскохозяйственных рисков. Пожалуй, за исключением некоторых организационных мер – это всё.
– Опасаясь пожаров, можно застраховаться от стихийных бедствий. Как быть в случае, если трагедия произошла по вине других лиц? Скажем, если не экстремальная жара виновата, а произошла техногенная катастрофа?
– Каждый владелец источника повышенной опасности должен страховать свою ответственность перед третьими лицами. Вернемся к Саяно-Шушенской ГЭС: в зоне реального риска находились и находятся Черёмушки, Абакан, Шушенское, Черногорск, Минусинск и многое другое, в том числе и в первую очередь – люди.
Порою собственник, страхуя собственное имущество, совершенно забывает подумать об имущественных интересах других лиц. Что, например, делать пострадавшему, если в результате аварии причинитель вреда окажется банкротом и не сможет компенсировать издержки? Это реальная проблема сегодня, она решается поэтапным введением в действие федерального закона об обязательном страховании ответственности владельцев опасных объектов, в котором предусмотрена возможность получения страховых выплат из средств единого компенсационного фонда, создаваемого страховщиками под подобные цели.
– Значит, при необходимости претензии надо будет предъявлять не собственникам, а страховым компаниям?
– Абсолютно точно. В случае объективной невозможности компенсировать ущерб причинителем вреда эта обязанность ложится на профессиональное объединение страховщиков ответственности. Но для этого нужно сформировать все структуры, отработать механизм наполнения компенсационного фонда. Работа эта должна вестись честно. Ни одна из сторон не должна питать надежд на недобросовестность или обман.
– А возможно в принципе обмануть страховую компанию?
– По разным оценкам экспертов, от 15 до 20% страховых выплат осуществляются по фиктивным документам, то есть по фиктивным страховым случаям.
В обществе существует убеждение, что обмануть страховую компанию совсем не зазорно, мол, они и так богаты. В определённой мере страховые организации сами виноваты в том царящем взаимном недоверии страхователей и страховщиков.
Обмануть же страховую компанию, конечно, возможно. Для этого страхователю нужен недобросовестный помощник из числа служащих в так называемых «компетентных органах». Это либо пожарный, либо полицейский, либо представитель медицины. Без их участия обмануть страховую компанию сложно. Страховое мошенничество, к сожалению, живуче.
– Кто расследует такие случаи мошенничества?
– Всё это должны расследовать правоохранительные органы, потому что только им предоставлено право на оперативно-розыскные мероприятия и прочие процедуры, связанные с закреплением результатов расследования. Тем не менее страховым компаниям приходится самостоятельно разбираться с попытками покушения на мошенничество и в досудебном порядке доказывать свою правоту и позицию.
– Как быть, если в результате страхового случая наносится ущерб государственному или муниципальному имуществу?
– Если в результате страхового случая наносится ущерб государственному или муниципальному имуществу, то собственник получает от страховщика ту страховую сумму (или её часть), на которую имущество застраховано. Однако органы власти и управления не всегда являются примером рачительного хозяйствования. Будучи собственником, не всегда пользуются инструментами страхования, чтобы надлежаще защитить свои интересы.
Как правило, страхованию подлежит только государственное или муниципальное имущество, передаваемое в аренду. То же движимое и недвижимое имущество, которое используется для реализации функций этих органов, страхуется в незначительной части.
Исполнительная и законодательная власти края, муниципальные образования имеют на своем балансе здания, сооружения и другие объекты, о страховании которых они не задумываются. А ведь, по-доброму, надо. Школы, больницы, другие объекты жизнеобеспечения населения края нужно страховать. Ведь мы ежегодно из бюджетов разных уровней тратим сотни миллионов рублей на восстановление повреждённого или утраченного имущества, забывая, что страхование – это и есть та соломка, о которой вспоминает каждый пострадавший, который не знал, где её подстелить.
– Есть ли разница между федеральными и региональными страховыми компаниями? Сколько их работает в крае?
– Принципиальной разницы нет. Все компании имеют одинаковые лицензии, выдаваемые ныне федеральным органом – Федеральной службой по финансовым рынкам. Разница – в том наборе страховых правил, которые являются приложением к лицензии. В силу исторических и прочих причин наибольшими возможностями обладают отдельные столичные компании. Несмотря на активную антимонополистическую деятельность ФАС, ещё часто страховые проекты размещаются министерствами и ведомствами, банковскими структурами среди ограниченного круга субъектов страхового дела, куда компаниям из регионов пробиться сложно или просто невозможно.
В настоящее время в крае работает около 100 филиалов и представительств страховых компаний, чьи материнские структуры находятся за пределами нашего региона, тех, что вы назвали региональными, насчитывается 10, а в 90-е годы их было 40.
– Как прошлый финансовый кризис повлиял на страховой рынок? Можно ли, кстати, от него застраховаться?
– Конечно, финансовый кризис повлёк спад в страховании, который в силу специфики страхования проявился несколько позднее, чем в других отраслях.
Состояние нашей отрасли напрямую зависит от состояния экономики, от уровня доходов людей, которые должны быть достаточными для того, чтобы формировать резервы будущих выплат через инструменты страхования. Страхователю должно быть выгодно потратить деньги на страхование, чтобы быть уверенным в своём будущем и не стоять с протянутой рукой. Мысль моя заключается в том, что все затраты на страхование должны снижать налогооблагаемую базу любого страхователя.
Страховаться от кризиса можно созданием эффективной диверсифицированной экономики, способной реагировать на условия рынка.
– Может ли россиянин застраховаться за рубежом?
– Может поехать за рубеж, купить там страховой полис – почему нет? Другое дело, когда иностранная страховая компания заходит на территорию РФ. Заключая договор на территории РФ, она должна иметь лицензию нашего надзорного органа. Иное страхование будет незаконно.
– Наши туристы за рубежом довольно часто попадают в неприятные ситуации с медицинской страховкой…
– Медицинская страховая компания из РФ, работая, например, на территории Турции, контактирует не напрямую с медучреждениями, а заключает договор с какой-то фирмой, которая предоставляет посреднические услуги. Это форма договорных отношений между участниками профессионального рынка. Но проблемы часто возникают там, где система не до конца отработана. Ведь российскому страховому рынку всего 20 лет. Этот опыт недостаточен для того, чтобы отшлифовать все детали.
– А сколько лет мировому страховому рынку?
– Абсолютно точно сказать не могу. Но первые прообразы страховых сообществ – это объединения мореплавателей, которые создавали фонды взаимопомощи для пострадавших от кораблекрушений, затем объединение ресурсов тех, кто мог пострадать от огневых рисков. В любом случае, это общества, где оказывалась взаимная помощь. Общества взаимного страхования, получая развитие, трансформировались в страховые общества.
– Как вы пришли на этот рынок?
– Вынужденно. Я бывший партийный работник, был секретарём краевого комитета КПСС. В августе 1991 года КПСС перестала существовать как таковая, и я стал безработным.
– Да, от такого нельзя было застраховаться.
– О таком страховании тогда и речи не было и быть не могло. Тогда целая страна исчезла, и все страховые полисы перестали работать. А жить надо было. У меня была семья, надо было искать сферу приложения своих сил. Я не способен просить милостыню, не смог бы стоять за прилавком. Но надо было как-то выживать. Мне всегда был близок финансовый сектор, область социальной защиты. А страхование – это именно область социальной защиты. И вот, обладая ограниченными познаниями о страховании, создали компанию «Возрождение-Кредит». Никогда не думал, что какой-то этап своей жизни отдам этой деятельности. Но жизнь сложилась именно так, а не иначе. В следующем году компании исполняется 20 лет, а мне – 65, так что готовимся к юбилеям, особенно к первому.
– Расскажите о семье. Чем занимаются ваши дети, внуки?
– Сын закончил мединститут, работал по специальности, сейчас работает вместе со мной в компании. Дочь закончила СФУ, она экономист, по специальности – страховщик. Я являюсь президентом компании «Возрождение-Кредит», дочь – генеральным директором. Она профессионально занимается тем делом, которое было создано за эти годы. Внуки – их у меня пятеро – занимаются своими делами: кто-то ходит в детский сад, кто-то в школу, кто-то заканчивает университет, кто-то готовится к поступлению. Мне очень интересно и приятно находиться в их среде, участвовать в разрешении их забот и проблем.
– Как вам нравится нынешняя молодежь?
– Нравится. Я достаточно поработал с людьми, чтобы понимать, что за человек передо мной. Я пытаюсь на мир посмотреть его глазами, поставить себя на его место. Я наблюдаю за друзьями своего старшего внука, студентами – чем они живут, что их волнует, являются ли они патриотами нашей страны, могут ли они самостоятельно выходить из сложных жизненных ситуаций, насколько они приучены к этому. Мне это интересно. Я очень доволен тем, что наши дети сейчас в большем объёме получают знания, имеют доступ к детским радостям, нежели мы когда-то. Я рос в большой семье в сельской местности – Минусинский район, совхоз Селиваниха. Нас было семеро детей, на ограниченном жизненном пространстве. Я и мечтать тогда не мог о том, что сегодня есть у моих внуков.
– Чем вы любите заниматься в свободное время?
– Мне нравится рыбалка. У меня есть знакомые и друзья в Эвенкии, есть друзья на Байкале. Они меня приглашают, я приезжаю. Недавно вот был в Баргузинском заповеднике. В Эвенкии есть замечательные реки, одна из них – Виви. Вертолётами забираемся в верховья и потом несколько дней сплавляемся, отдавая себя природе. Никогда не используем никаких запрещённых видов лова: самое большое удовольствие – когда в руках спиннинг, а на крючке – живая рыба. Чем хороша таёжная рыбалка? На таких реках необходимо постоянно передвигаться. Не так, как показывают по телевизору, когда рыбачит какой-нибудь большой человек: ровные мостки, кресло. Помощник наживляет червяка, водолаз на крючок рыбу цепляет…
Ещё люблю возиться с младшими внуками и внучками, их у меня трое. Я радуюсь, когда вижу детское счастье, когда мои внуки смеются. Можно поиграть в снежки, прокатиться на снегоходе, на квадроцикле, съездить в лес. У них есть свой детский мир, всё необходимое – карусель, качели, детская площадка, песочница. Дети живут в игре, в игре формируются, воспитываются. Хочется, чтобы они были приспособлены к этой жизни, стали добрыми, умными, не были жестокими.
– Вы бы хотели, чтобы ваши внуки жили, как и вы, в Сибири?
– Хотел и хочу. Я хотел бы, чтобы Сибирь не превращалась в какое-то ресурсоизвлекательное место, чтобы она была чистой, безопасной, интересной для проживания. Здесь есть климатические особенности, которых нет в Европе: снег, зимние холода, слякоть осенью и ни с чем не сравнимое пробуждение природы весной, жара летом. У меня была возможность уехать в другую местность, были очень интересные предложения. В 90-м году меня приглашал министр цветной металлургии Владимир Дурасов на пост своего зама, я мог уехать в Москву. Предлагали мне и Ростов-на-Дону, и Новосибирск, но я остался в Красноярске. Здесь жили мои родители, бабушка с дедушкой. Минусинск для меня – родной город. Я с определённым душевным трепетом всегда там появляюсь, это моя родина. Конечно, многое преобразилось. Нет уже речки – она высохла, великолепные сосновые боры частично исчезли. Минусинская котловина, как мне кажется, вообще уникальное место, в котором ничем, кроме сельского хозяйства, не надо было заниматься. Туда не надо было заходить с комплексом предприятий электротехнической промышленности. Когда-то минусинские помидоры по праву соперничали с алма-атинскими. Сейчас такого нет. С созданием двух мощных водохранилищ – Саяно-Шушенского и Красноярского – климат изменился. Раньше в Минусинске росли великолепные арбузы, достигавшие веса до 16 кг, и дыни. Они и сейчас растут, но небольшие.
Я за то, чтобы Сибирь оставалась и преображалась только в лучшую сторону. Чтобы хозяйственная деятельность человека не оказывала на неё пагубного воздействия. Бесчинства «чёрных лесорубов» вызывают у меня глубочайшее сожаление. Никто с ними не борется, мне кажется. Это уже превращено в абсолютно легальный бизнес. Не верю, что нельзя парализовать незаконную вырубку, кому-то явно выгодно такое положение вещей.
– Кому-то можно всё, кому-то – ничего.
– Это неправильно. Я вообще против привилегий: против машин с мигалками, с сопровождением. Мне кажется, если бы высокопоставленные чиновники, как все, стояли в пробках, пробок бы стало меньше. Командир в армии говорит: делай как я, и он должен своим примером увлекать людей. Я считаю, что общество так же должно быть устроено. Однако, оценивая систему управления, возможности прихода к власти, начинаешь понимать, что монархия – не самая плохая форма управления, потому что часто становимся свидетелями, когда к власти приходит группа людей, и они начинают в первую очередь решать свои вопросы. Их жёны вдруг в одночасье становятся великолепными бизнесменами, о которых раньше никто не слышал. Почему-то как только человек стал министром или мэром крупного города, так сразу преуспевающими становятся его супруга, сын, племянник, сестра… И всё это делается в открытую, без стеснения. Когда министр говорит: я являюсь патриотом России, отвечаю за систему образования в России, строю самую совершенную, образованную, высокотехнологичную страну, но на всякий случай своих детей и внуков отправлю учиться в Лондон. Давайте тогда внедрять у нас для всех английскую систему образования! Или взять медицинское обслуживание – оно не должно быть привилегированным. Перед болью все равны: и президент, и маленький ребенок. А у нас даже перед болью есть градации. Это пороки нашего общества. Привилегии должны быть заслуженными, как у ветеранов ВОВ, например. Ими должны пользоваться скорая помощь, пожарные, МЧС, полиция. Все остальные – в общую очередь.
Мы много говорим о гражданском обществе, но очень мало делаем для этого. Мы можем говорить о злоупотреблениях, но реагируем на них только в отношении «стрелочников» и персон малозначительных. Представители власти должны быть примером для подражания, авторитет тех, кто посвятил себя государственной службе, должен быть высоким, репутация – безу-пречной, а их карьера должна напрямую зависеть от того, как они людям служат и какую пользу им приносят.
– Вспомните ваш любимый девиз или афоризм.
– Человек – хозяин своего счастья, и дай Бог, чтобы никто не мешал ему это счастье строить.