«Мы очень недовольны тем, что некоторые лица спекулируют на трагедии в Крымске. Такие вот топ-модели, как Наталья Водянова, прилетели из заморских столиц, покрутили бёдрами, повертели – и обратно в столицы Европы».
Владимир ЖИРИНОВСКИЙ, лидер ЛДПР.
Евгений ДРОГОВ:
«Будет жанр искусства под названием “книга”»
«Конкурент» беседует с директором издательства «О-Краткое», председателем регионального отделения «Союза геральдистов России».
К Евгению Дрогову как к палочке-выручалочке прибегают за комментариями о гербах и флагах, нагрудных знаках и значках… И он не просто знаток – он профессионал, обожающий своё дело. А о книгах с Женей вообще можно говорить часами! Темпоритм ежедневного существования настолько суматошен, что без повода редко удаётся повидать старых друзей. Поэтому от интервью я получила огромное удовольствие – поговорили об интересных вещах, увиделись.
– Жень, у вас такая суета, еле тебя поймала… Сдача книги, я знаю. А какой? – Это коммерческая тайна. – Да ну! Чтоб не сглазили? – Из-за этого тоже. Что-нибудь сорвётся, не выйдет… К нам иногда обращаются с вопросом: «что у вас новенького выходит?» Неизменно отвечаем: «Приходите, увидите, когда напечатаем». – Давай тогда сперва краткий экскурс в деятельность издательства «О-Краткое». – Cпецифика небольшого регионального издательства – выпуск литературы на заказ. Своих проектов делаем немного. – Из финансовых соображений? – Много факторов нанизывается. Краеугольный камень – нехватка инвестиций, оборотных средств. Людей задействовано немного, эффект масштаба на книжных проектах не работает. Вкладываются «малыши» обычно в эксклюзивный продукт, обычно краеведческого характера. В художественной литературе планида небольшого издательства – растить авторов для крупных, никогда не бывает наоборот. Но «акулы рынка» существуют по другим законам, там поток, масштаб, множество направлений. Маленькое издательство либо хватается за всё, либо находит какую-то свою нишу и старается в ней жить. Из новостей месячной давности: одно из издательств-гигантов – «ЭКСМО» – покупает не менее крупное – «АСТ». Мне из книжного обозрения присылают вопрос: «Что изменится на рынке, как это отразится на вашей деятельности?» – Что ответил? – Я пока думал, во-первых, сроки прошли, когда должно было ответить, а во-вторых, не нашёлся, что сказать по существу, голову сломал! Перезвонил извиниться за отсутствие ответа, а мне сообщили, что никто из других региональных издательств тоже не ответил. Слияние титанов оказалось не интересно по большому счёту. (Смеётся.) Литр ягод и килограмм сахара даёт литр варенья, а не два. Здесь – то же самое. Около десяти процентов рынка было у «ЭКСМО», примерно столько же у «АСТ». Их сложение даст им в итоге 15-17%. «ЭКСМО» подстёгивало к развитию наличие равновеликого конкурента, если его не будет, это отразится и на издательстве, и на всём книжном рынке. Но средние издательства от этого даже выиграют. – Интерес к чтению в наше время невысок... – Я согласен, что основная проблема сейчас в том, что люди стали меньше читать, причём именно книг. Хотя некоторые исследования показали, что люди в целом читают не меньше, чем раньше. Акцент сместился на электронные СМИ, интернет. Сейчас люди читают блоги, а не книги. Тут есть еще наложение советского мифа о «самой читающей стране в мире». Брежнев это озвучивал с трибуны съезда относительно количества периодических изданий в Советском Союзе. Они сосчитали суммарные тиражи и поделили на количество населения. Цифра получилась зашкаливающая. Сложно представить сейчас, что «Огонёк» выходил тиражом в несколько миллионов экземпляров… И это только «Огонёк», газеты выходили десятимиллионными тиражами. Я помню по своей семье, не самого большого достатка, как мы выписывали пять-десять газет и журналов. Сейчас подписка совсем не та, что была раньше. – Мне кажется, что люди старшего и среднего возраста с огромным удовольствием бы выписали пять-десять изданий, но неадекватно дорого! – Проблемы чтения постепенно в последние годы стали подниматься на государственный уровень. Был создан Российский книжный союз, который начал говорить о проблемах чтения и книгоиздательства, причём РКС объединяет не только издателей, но и библиотеки, распространителей, то есть всех, кто имеет к книгам отношение. Но практической помощи, особенно небольшим издательствам, от него почти нет, в отличие от Ассоциации книгоиздателей. Но в 2006 году думалось мне не об этом. На тот момент я понял, что хочу заниматься чем-то самостоятельно. После института поработал корреспондентом, верстальщиком, техническим редактором, потом был переход на работу в областную типографию, где я занимался подготовкой изданий к печати. Потом меня позвали обратно в журнал «Товар-Деньги-Товар» заместителем главного редактора, где я, помимо текущей работы в журнале в качестве выпускающего редактора, курировал также выпуск корпоративной прессы, а также книгоиздание. Параллельно я получил второе высшее в области экономики. Попробовав практически всё из издательской «кухни», я захотел чего-то большего, самому определять, чем заниматься. Поскольку последние годы моей деятельности были связаны с журналами, то поначалу мы хотели заниматься именно этой тематикой. У нас было зарегистрировано два издания, мы начали работать в этом направлении, подбирать команду, договариваться с партнёрами, искать рекламодателей, но поступили заказы на книги, и это определило дальнейшую судьбу издательства. Поддержала жена, художник-график. Мы начали заниматься книгами, и я понял, что это моё. Была усталость от СМИ, потока чужих текстов. Книга более фундаментальна и основательна. У неё больший производственный цикл, что увеличивает риски, но нет ощущения конвейера. Вроде бы ты занимаешься одним и те же, но каждый раз по-разному. Счастье, когда появляется заказчик, который говорит: «Ребята, я вам доверяю, сделайте так, как вы видите»… – Это, наверное, кайф, а не заказчик! Редко такие встречаются? – Нечасто, но они есть. От таких заказов вырастают крылья. Хотя поначалу мы сами не знали толком, чего хотим. Параллельно издательству в том же 2006 году дали плоды мои усилия по систематизации геральдической деятельности, в Кировской области появилась геральдическая комиссия, и стало ясно, что мы будем заниматься разработкой символики. Моё увлечение многих лет стало одним из направлений деятельности. – Женя, с чего началось твоё увлечение геральдикой? – Детские увлечения и желания, случается, определяют выбор профессии. «Счастливая работа» родом из детства. В мои нежные годы меня бросало то туда, то сюда, я занимался чем угодно. Родители меня всячески поощряли в любом начинании. С начальной школы я начал собирать значки, монеты. Мне было интересно не только собирать, но и узнавать больше о своей коллекции, смотреть каталоги, читать книги. Я обшарил все библиотеки в своём районном центре, в Котласе. После шестого класса меня отправили в «Артек». Я был бессменным председателем совета отряда, и в тот год на нас свалились бесчисленные соревнования, конкурсы и смотры, которые мы вдруг выиграли. У меня уже была целая страничка в альбоме с приколотыми значками с изображениями гербов. Тогда они меня еще не особо привлекали. Но я решил, что было бы здорово, если наберу значков с родным городом, чтобы можно было меняться. Так и получилось. Я наменял кучу значков с гербами, вернулся, и в том же 88-м году мы поехали в Москву к родственникам. Заехали к маминому двоюродному брату. Оказалось, что он коллекционер, с 60-х годов увлекается геральдикой. Соответственно, он нашёл во мне родственную душу. Годом ранее состоялся первый съезд любителей геральдики на ВДНХ, был выпущен информационный бюллетень, который большим тиражом распространялся через общества коллекционеров и любителей истории. Дядя вручил его мне, сказав, что если напишу по адресу, то будут еще высылать бюллетени. И я как-то сразу «попал в струю». В 89-м на Кишинёвском экспериментальном заводе металлообработки вышла первая серия гербов городов Российской империи. В советское время значки выходили, но они подвергались цензуре. Все идеологически вредные символы вымарывались: кресты, двуглавые орлы. А там они вышли максимально приближенными к оригиналу. И самыми первыми были значки Вятской губернии. – Ты уже в Вятке жил? – Нет, в Котласе. Организовалась секция геральдистов Всесоюзного объединения клуба фалеристов. Когда Советского Союза не стало, постепенно оформился Союз геральдистов России. В 1991 году появилось Всероссийское геральдическое общество. С 92-го года начал выходить возрождённый журнал «Гербовед», который просуществовал пятнадцать лет. Я начал получать выходящую периодическую литературу, вступил в переписку с теми людьми, кто стоял у истоков возрождения геральдики в стране. Вот так всё стало нарастать, как снежный ком. В 96-м году начал выходить журнал «Вятка», а с 97-го года я начал работать в «ТДТ» и познакомился с главным редактором этого журнала Владимиром Хакимовичем Катаевым, с которым мы работаем до сих пор. Он затеял выпускать библиотечку «Рукописная Вятка». Книжки выходили тиражом 50-100 экземпляров и распространялись по библиотекам, мы печатали их на ризографе. В один из выпусков «Рукописной Вятки» вышло моё небольшое исследование по гербам Кировской области и Вятской губернии на значках. Эту брошюрку я послал в Геральдическое общество, и вдруг мне начали приходить отклики от известных учёных, которых я знал только по книгам, которые читал. Я понял, что этим надо заниматься дальше. Потом поступило предложение от председателя Геральдического общества, издателя «Гербоведа», опубликовать мои материалы. А я всё копил-копил… В итоге накопилось на целый номер. В 2006 году вышел номер «Гербоведа», который был целиком посвящён Вятке. Кстати, этот журнал изначально выходил в 1913-14 гг., а выпускал его Сергей Николаевич Тройницкий, сын вятского губернатора, родившийся здесь. В 20-е годы он возглавлял Эрмитаж, а в 30-е годы был репрессирован и сослан в Уфу. До того как начали открывать архивы, многие краеведы связывали распродажу ценностей большевиками из питерского дворца с Тройницким. И только позднейшие исследования выявили, что лишь благодаря ему урон фондам Эрмитажа был минимальным. Нам удалось добиться проведения одной из всероссийских геральдических конференций в Кирове, что получило поддержку на уровне Геральдического совета при Президенте и министерства культуры. Иногда приходят и говорят: а что это за «О-Краткое»? А где региональное отделение Союза геральдистов? Мы говорим, всё здесь. Бывает и наоборот. – Знаки, животные на гербах что означают? – Иногда мне говорят: геральдика – это такая мёртвая, скучная наука, как тебе нравится дышать архивной пылью? Я начинаю рассказывать истории, и мнение человека меняется. В геральдике, в отличие от символики и эмблематики, нет чётких фиксированных значений цветов и фигур. В разных культурах одни и те же символы обозначают разные вещи. Например, в европейской традиции сова – это символ знаний, мудрости, академичности, а в восточной традиции (прежде всего в китайской) – это предвестник тёмных сил, проводник в загробный мир. Когда символ появляется в гербе, он ничего не обозначает. Герб – это имя, выраженное графическим языком. – А насчёт цветовых законов? – В средневековой эмблематике и геральдике те или иные цвета ассоциировались с теми или иными понятиями и качествами, которые присваивались владельцу или с которыми он связывал себя сам. Но со временем это отошло на второй план. Более того, в геральдике первостепенно описание герба, а не его изображение. С веками выработался спе-цифический терминологический язык. Первые гербовники содержали только описания. Предполагалось, что художник, владеющий терминологией, может нарисовать герб по описанию. Постепенно символический ряд усложнялся, и по описанию стало кое-что невозможно изобразить, например, предметы быта, присущие только определённой местности, орнаменты. Но геральдическая терминология интернациональна. Любой геральдический художник может по описанию воспроизвести герб. Поэтому канонических изображений не существует. Когда спрашивают, что означают три цвета российского флага, геральдисты отвечают: Россию означают. Когда герб разрабатывается, жалуется, то обстоятельства, послужившие основанием для тех или иных фигур и цветов в гербе, имеют значение. Затем обоснование и толкование уходят на второй план, иногда они просто нивелируются и теряют смысл, особенно в территориальной геральдике. Например, когда-то водились зайцы в окрестностях, потом повывелись. А на гербе заяц остался. Он служит идентификатором города, отличающим его от других. Конечно, есть определённые каноны, которые нельзя нарушать. – Что означает Вятский исторический герб? – Несколько лет жизни у нас ушло, чтобы вернуть Вятке ее исторический герб. Расшифровать его однозначно, наверное, уже невозможно. Ценность его в том, что он относится к наиболее древним территориальным символам. Рука, выходящая из облака, – это благословляющая рука Бога-отца, средневековый христианский символ, обозначающий высшую волю, божье провидение. Затем в руку стали вкладывать различные предметы. В гербе Вятки это натянутый лук. Средневековая эмблема – это комплекс самого изображения, символического смысла, заключённого в эмблему, и девиза, три ипостаси. В гербе такого нет, трактовки одних и тех же элементов могут быть различны. Сейчас при разработке гербов муниципальных образований, которые никогда их не имели, отталкиваются от их названия, истории, культуры, природно-географических, экономических особенностей. Геральдический совет при регистрации гербов запрашивает не только описание герба, но и толкование символики. Это важно для того, чтобы понять, чем руководствовались разработчики, исключить дублирование. – Какие места тебе довелось посетить? Или ты «кабинетный» учёный? – К сожалению, на геральдические слёты я начал ездить довольно поздно. В школе и студенчестве мои возможности были ограничены. А когда начал работать в СМИ, то уехать не мог из-за жёсткого производственного цикла, когда хотел. С 2006 года я сам начал планировать своё время и ездить на слёты: Тверь, Орёл, Архангельск, Ярославль. В прошлом году XXV международный слёт удалось провести у нас в Кирове, в этом году он пройдёт в Костроме. Удавалось поучаствовать в работе выездных заседаний Геральдического совета при Президенте и конференций в Рязани и Твери. Кировскую область практически всю изъездил вдоль и поперёк. Сейчас моя география расширяется за счёт конференций ассоциации книгоиздателей: Краснодар, Якутск. – Я знаю, какой ты любящий отец. На каких китах строишь воспитание детей? – Сейчас очень много соблазнов, молодёжных течений. Я помню, что в наше время были панки, а до этого – хиппи. Каждое поколение молодёжи переживает протестный период. Дети, входя в подростковый возраст, так или иначе сталкиваются с этим. Вспоминая себя, важно понять и пережить с ребёнком этот возраст. С другой стороны, если дети чем-то увлекаются, то мы стараемся их в этом поддержать. Даже если ребёнок не станет этим заниматься дальше, важно, что попробует. Я в начальной школе ходил на футбол в секцию, потом просто играл с друзьями. Сын тоже пошел, я сходил на несколько матчей, где он был одним из форвардов. Потом, правда, заниматься футболом ему запретили по здоровью, и он пошёл в спортивное ориентирование. И получается! Не знаю, пойдет ли он в большой спорт, но спорт укрепляет здоровье, а полученные навыки пригодятся в жизни. Также он увлекается историей, причём без прессинга с моей стороны. Старшая дочь читать не очень любит, но увлекается рисованием и лепкой. На городском скульптурном конкурсе завоевала гран-при. Кто знает, куда кривая жизни вывезет? Младшая дочь не представляет жизни без книг. Из поездок стараюсь приво-зить ей то, чего у нас не купить. Когда был в Берлине, приобрел необычную детскую книжку об обитателях морских просторов, в которой, чтобы разглядеть красочные картинки, нужно как бы посветить бумажным фонариком в морскую глубину. Оказалось, что у них даже такие технически сложные книги стоят дешевле, чем «покет-буки» с жевательным чтивом. Явно, что у них детские издательства пользуются преференциями. А у нас детские книги – самые дорогие. – Книга не умрёт? – Когда мы начинали в 2006 году, это даже не обсуждалось, но уже появились электронные форматы. Года два-три назад начались споры, умрёт бумажная книга или нет. С прошлого-позапрошлого года прения прекратились. Всем стало очевидно, что доля электронной книги будет увеличиваться, а печатной – уменьшаться. Сейчас говорят о том, какое будет соотношение бумажного и электронного форматов. Я думаю, что будет проходить дифференциация между книжными сегментами. Вряд ли детская книга до определённого возраста уйдёт в «цифру». Малышам важны тактильные ощущения. Психологи призывают отсрочить как можно дольше знакомство детей с компьютерами. Учебники, думаю, будут в скором времени электронными. Не секрет, что учебная литература – самый коррумпированный сегмент в книгоиздании, так что переход в виртуальный формат будет благом для всех. Художественная литература будет существовать в любом виде. Специализированные издания, альбомы, естественно, останутся на бумаге. Печатное издание станет произведением искусства в большей степени, чем сейчас. Будет жанр искусства под названием «книга». – Значит, работы на век издательства «О-Краткое» хватит. – Я всем говорю, что нам не суждено уйти на пенсию, мы погибнем в строю, до конца дней занимаясь любимым делом. (Смеётся.)
