«Грузинское виноделие – самое древнее виноделие на планете. Даже слово «вино» происходит от грузинского слова».
Геннадий ОНИЩЕНКО, главный санитарный врач России.
Александр ЧЕРНЯВСКИЙ:
«Воля к кормушке» заменила нашей номенклатуре «волю к власти»
«Конкурент» беседует с известным красноярским политологом и журналистом.
Вообще-то он не любит, когда его называют политологом. Даже как-то пытался корреспондентам телекомпаний втолковать, чем отличаются политологи от политических аналитиков, к сословию которых себя причисляет. Но в последнее время махнул на это обстоятельство: «Пусть называют, как угодно, лишь бы смысл сказанных мною слов не искажали». В любом случае, терминологические разногласия не мешают Александру удовлетворять многочисленные просьбы краевых и федеральных СМИ с просьбой о комментариях по значимым общественно-политическим событиям в России и в Сибири.
– Александр Александрович, так чем же отличается «политолог» от «политического аналитика»? – Если заглянуть в словари, то политологами называют дипломированных специалистов в области политологии. Это ученые, которые изучают фундаментальные законы политики, причем совсем не обязательно его род занятий должен быть связан с сегодняшним днем. Он может, например, исследовать особенности становления парламентской демократии в Англии и при этом не слишком хорошо разбираться в хитросплетениях отношений между, например, «Единой Россией» и «Народным фронтом». – А политический аналитик, получается, занимается современностью? – Да, и в этом смысле его функционал аналогичен биржевому аналитику, который ежедневно отслеживает все значимые события, происходящие в экономике, да и в политике тоже. Политический аналитик должен держать руку на пульсе, понимать тренды политического рынка, знать, что стоит за тем или иным событием. – Вы как в этот цех попали? – Если говорить о моей экспертной ипостаси, то, наверное, «вина» за это во многом лежит на телевизионщиках. В начале двухтысячных годов я работал в газете «Аргументы и факты на Енисее», где много и с удовольствием писал на политические темы. И со временем стали звонить корреспонденты красноярских телекомпаний с просьбой о комментариях. К тому же осенью 2001 года накануне выборов в Заксобрание руководитель «Афонтово» Сергей Ким пригласил меня вести политическую рубрику в информационных выпусках. Проект был интересным, хотя и краткосрочным. С тех пор пошло-поехало… – То есть специальных усилий не прикладывали? – Я для этого слишком ленивый и застенчивый. (Смеётся.) У меня вообще были другие планы в жизни. Получил филологическое и журналистское образование. Закончил с красным дипломом филфак Красноярского госуниверситета. Мой научный руководитель Галина Максимовна Шленская сильно хотела, чтобы я остался на ее кафедре и стал литературоведом. Если бы не развал СССР, то, может быть, и пошел бы по этой стезе. А я как раз накануне августовского путча 1991 года женился, сын потом родился, надо было семью кормить. В условиях гайдаровских реформ на аспирантскую стипендию жили бы впроголодь. Поэтому маятник качнулся в сторону журналистики. Впрочем, политикой интересовался тоже с ранних лет. Помню, еще в детстве обожал программу «Международная панорама» и книжки про преступления международного империализма. События конца восьмидесятых – начала девяностых годов тоже не прошли мимо нашего поколения. Мы тогда были студентами, а это тот возраст, когда бурно отзываешься на многие вещи. А тут на наших глазах рушилась красная империя, осколки летели во все стороны. Мы же все тогда дышали озоном перемен. В 1992 году я по предложению руководителя «Красноярской газеты» Олега Пащенко возглавил редакцию оппозиционной программы «Слово народное». Первый выпуск этой программы совпал с рождением моего сына. И именно 5 августа я считаю своим боевым крещением в политике. – Олег Пащенко, значит, в какой-то степени ваш крестный отец в политике? – В таком контексте я об Олеге Анатольевиче никогда не думал. Мы, несмотря на серьезную разницу в возрасте, уже больше двадцати лет дружим. Но в тот момент нас объединило неприятие того, что происходило в постсоветской России. Государство умыло руки, бросив свой народ на произвол судьбы. Что уж говорить, если самые уязвимые категории населения – старики и дети оказались никому не нужными. Бал в то смутное десятилетие правили откровенные жулики. И это жутко возмущало. «Слово народное» каждый день по часу вещало в прямом эфире об этих безобразиях. Много кто у нас там выступал: и сталинисты, и националисты, и жириновцы… Заставкой программы была вариация на музыкальную тему из кинофильма «Александр Невский». Помните, есть там такая потрясающая вещь – «Вставайте, люди русские!..»? – Боюсь, эта кантата Сергея Прокофьева еще долго будет актуальной для нашей страны… – Возможно, вы и правы. После тихих нулевых мы вступили в очередную эпоху турбулентности. И, возможно, надолго в ней застрянем. – Мне кажется, мы в этой зоне находимся постоянно. И двадцать лет назад, и десять, и сегодня, как включишь телевизор, так только и слышишь про войны и теракты, природные и техногенные катастрофы. Страшно становится жить... – А чему вы удивляетесь? Многие религии и эзотерические учения считают, что мы живем в последние времена. Индусы уверены, что мы находимся в последней стадии Железного века – так называемой Кали-Юге, после которой нынешней цивилизации придёт конец. На её место придёт иное человечество, и цикл начнётся заново. Отсюда и все эти катаклизмы. – Вы всерьез в это верите? – А почему бы и не верить? Доктрина циклов и «вечного возвращения» ничем не хуже других. Тем более, как вы сказали, знаки упадка и разложения налицо – энтропия нарастает. Человечество на глазах глупеет, несмотря на все новомодные технологические прибамбасы, а может быть, и благодаря им. Вопрос только в том, сколько же нам всем осталось. – Некоторые ждали конца света 21 декабря 2012 года. Не дождались. – Намекаете, что все эти страшные предсказания – кошмары, которые никогда не сбудутся? Мне кажется, что XX век сильно развеял розовые иллюзии либеральных мыслителей, которые всерьез полагали, что мир движется путем прогресса. Ага, как же!.. Мне гораздо ближе концепция французского мыслителя традиционалистского толка Рене Генона, который в своих трудах по косточкам разобрал все аспекты кризиса современного мира. Он утверждал, что когда-то наш мир был целостным и духовным, но с течением времени начал раскалываться и катиться к пропасти. А сейчас мы уже не катимся, а летим в эту бездну. И, как утверждает Генон, вина за это полностью лежит на Западе, который материальное поставил выше духовного. Ладно бы он один в пропасть летел. Так ведь и нас прихватит. – После ваших слов остается только веревку взять и мыло… – Ну, это было бы большой глупостью. Я не верю в точные даты Страшного суда, поскольку человеку такое знание не дано. Даже самым-самым посвященным, хотя они иногда и утверждают обратное. Слишком уж мы мелкие сошки в масштабах Вселенной. Вполне возможно, что Кали-Юга продлится еще лет сто. Поэтому не нужно жить с тревожным ощущением, что на тебя вот-вот обрушится нож гильотины. Это верный путь к психозу и депрессиям. – А что – есть варианты? – Сколько угодно! В конце концов, не просто же так в нашем мире появлялись пророки и святые. Вариантов с толком прожить свою жизнь есть великое множество. И кое-что из этого меню заслуживает внимания. На мой взгляд, для каждого человека очень важно правильно расшифровать своё предназначение и следовать ему. Например, я уверен, что судьба так жестоко поступила с Александром Лебедем и Михаилом Евдокимовым, потому что они сошли со своей главной дороги, где их талант проявился в высшей мере. У Лебедя – в военном деле, у Евдокимова – в эстраде. Они отвлеклись на ложные цели – на ненужное им губернаторство. И поплатились за это. – Вы были хорошо знакомы с генерал-губернатором? – В 2002 году незадолго до катастрофы Александр Иванович дважды приглашал меня на обед, чтобы поделиться со мной мыслями не только о текущей политической ситуации, в которой дела его обстояли неважно, но и просто мыслями о стране и о себе. Жалею, что по горячим следам не записал его откровения. Хотя, с другой стороны, беседы были доверительными, и, наверное, я в любом случае не стал бы это публиковать по соображениям этики. Лебедь был очень яркий человек, который ушел слишком рано. Интересно, что позже судьба меня свела с главным противником Лебедя – Александром Уссом, которому я дважды помогал на выборах в ЗС. Безусловно, незаурядный человек, который, на мой взгляд, в 2002 году вполне заслуживал победы на губернаторских выборах. – Читал книгу «Герои моего времени», в которой собраны ваши избранные статьи и интервью с разными знаменитостями и политиками – Чубайсом, Шойгу, Лебедем и другими. Не планируете издавать «ГМВ 2»? – Рано еще. Может быть, лет через пять созреет книжка к юбилейному «полтиннику». Вообще-то я опубликовал уже три книги. Совсем недавно вышла моя книжечка стихов армейско-студенческого периода «Смерть времени» – дань творческим опытам юности. А первым моим книжным опытом стала работа с экс-губернатором края, депутатом Госдумы Валерием Зубовым. В 2002 году он мне позвонил, чем сильно удивил, поскольку в своих статьях я неоднократно его критиковал. Валерий Михайлович хотел вместе со мной вспомнить события девяностых годов и поделиться своими взглядами на пути развития страны. Глобальная такая задачка! Проект двигался трудно, на последнем этапе к нему присоединился журналист Виктор Мельник. В 2005 году книжка «Сила не в умении ходить строем…» наконец-то была издана. Это был второй вариант. Первый был готов летом 2003 года, но в тот момент проходили выборы в Госдуму, и политконсультанты, работавшие с Зубовым, посоветовали ему не выносить в публичное пространство свои «воспоминания и размышления». – Почему? – Книга получилась очень откровенной и могла поссорить экс-губернатора со многими красноярскими политиками. Во втором варианте, который, честно говоря, мне нравится меньше, многие острые вещи были сглажены. Кстати, еще одна книжка у меня также не вышла по политическим причинам. В 2006 году мы вместе с моим однокашником Алексеем Клешко написали весьма объемную книжку, но, к сожалению, она «зависла». Алексей Михайлович – активно действующий политик, поэтому кое-какие вещи из этой книги могли быть использованы оппонентами против него. Но кто знает – может быть, когда-нибудь мы еще вернемся к этой теме и достанем рукопись из стола. – Вы знакомы со многими известными политиками. Не спрашивали их, почему в нашей стране власть так далека от народа? – Это риторический вопрос. Поверьте, она и в так называемых развитых странах не слишком-то близка к населению. Проблема прежде всего в качестве нашей номенклатуры. «Элитой» наш правящий класс язык не поворачивается назвать. Не заслуживает. – Что вы так строги к «сильным мира сего»? – Ответственную элиту отличает прежде всего стремление сделать свою страну сильнее, а жизнь народа лучше. Именно для этого им нужна власть. У нас же, начиная еще с хрущевских времен, «воля к кормушке» заменила номенклатуре «волю к власти». Именно эта сущностная подмена, а не мифические происки Запада, разрушила, на мой взгляд, СССР. Нынешняя номенклатура неплохо освоила патриотический лексикон, но он для нее не более чем средство манипуляции, а главный ее кумир зовется «золотым тельцом». Отсюда вся ее потрясающая неадекватность и некомпетентность. – Предлагаете поменять номенклатуру? – Меняться ей в любом случае придется. Это закон истории. Не поменяется – сметут. Здесь главный вопрос: кто придет на ее место? Те, кто сейчас называет себя противниками режима, нравятся мне еще меньше, чем те, кто у власти. Мне не нравятся бесовские огоньки в их глазах, их большевистская нетерпимость к тем, кто придерживается другой точки зрения. Уверен, что в ближайшие годы обязательно появится некая новая «третья сила», которая серьезно изменит расклад в российской власти. – Давайте оставим глобальные темы и поговорим о вас. Видел ваши ранние фотографии. Вы на них такой стройный… – А сейчас такой «объемный»? (Смеётся.) Пытаюсь с этим бороться. В 2009 году бросил пить, курить и начал ежедневно делать зарядку. Правда, моей фигуре это мало помогло. Известный медиадеятель, а нынче еще и оппозиционер Олег Безруких как-то даже заметил, что я являюсь «ходячей антирекламой здорового образа жизни». – Не обиделись? – Да нет. Посмеялись вместе. Я вообще ценю умную иронию и тонкий юмор. Проблема лишнего веса не решается по понятной причине: я никак не хочу садиться на диету. Поверьте, завязать с алкоголем гораздо проще, чем с жареной картошкой со свининой. – Зарядки недостаточно для стройной фигуры? – Если бы я физическим упражнениям хотя бы час в день уделял, а так минут 15-20. Не больше. У меня вообще со спортом довольно странные отношения сложились. Я обожаю смотреть теннис, биатлон и футбол (не отечественный, конечно). Вообще по натуре азартный человек, но вот «в реале» дела обстоят не так хорошо. Десять лет назад сломал руку, когда в волейбол играл. Потом в большой теннис пытался научиться играть, тоже травму получил. Наверное, только шахматы для меня относительно безопасны. Это любовь, которую я пронес с детства. – Просто играете или серьезно занимаетесь? – Занимался. Как и любой мальчишка, хотел стать гроссмейстером. Со второго класса ходил в секцию. Был у нас такой клуб «Ладья» на станции «Енисей». Занимался серьезно, дорос до кандидата в мастера, в юношеской сборной края на второй доске играл. После армии, правда, стало не до шахмат, но и впоследствии эта игра по-разному в жизни проявлялась. – Например. – Две заграничные поездки оказались для меня бесплатными благодаря шахматам. В 1991 году я в составе сборной Красноярского госуниверситета съездил по спортивному обмену в Монголию, а в 2000 году выиграл первенство Красноярска среди работников СМИ и получил первый приз – путевку в Чехию. – Сейчас-то время есть, чтобы двигать фигуры? – Постоянно блицую в интернете. Есть среди моих охотничьих трофеев скальпы гроссмейстеров и мастеров. Блиц-игра специфическая, качество, конечно, страдает, хотя и в этих вроде бы несерьезных партиях случаются яркие комбинации и этюдные решения. Правда, мои домашние недолюбливают шахматы. Я в этот момент настолько погружен в игру, что ко мне лучше не подходить – могу и послать подальше. Сейчас, правда, стараюсь игрой не злоупотреблять, но раньше случались шахматные запои, когда я мог провести в интернете 5-6 часов подряд. – Правда, что в шахматах чемпионами мира могут стать только люди, чьи фамилии начинаются на «К»? – Не совсем так. Сегодня, например, чемпионскую корону носит индус Ананд, но вообще с середины семидесятых годов прошлого века, когда на шахматный трон сел Анатолий Карпов, борьбу на высшем уровне ведут в основном шахматисты, у которых и вправду фамилии начинаются на «К». Корчной, Каспаров, Крамник… Сейчас подросла новая волна, в которой тон задают норвежец Магнус Карлсен, сумевший недавно установить новый мировой рейтинговый рекорд, итальянец Фабиано Каруана и наш Сергей Карякин. Не сомневаюсь – еще немного, и именно они будут главными претендентами на корону. – Вы забыли про главного игрока на букву «К»… – Вы имеете в виду компьютер? Да, конечно, без него сегодня никак. После того, как «Дип блю» побил в девяностых годах Каспарова, стало ясно, что человек всё-таки уступил машине. Но не стоит из этого делать трагедию. Однажды я брал интервью у нашей замечательной шахматистки Елены Ахмыловской, к сожалению, недавно ушедшей от нас в мир иной. Она сказала абсолютно правильную вещь: наличие экскаваторов не отменяет соревнования тяжелоатлетов. Но в шахматах сложнее ситуация. Компьютерный анализ сейчас стал главной составляющей домашней подготовки. Поэтому у игроков с мощными машинами и самыми продвинутыми программами есть определенное преимущество. Но лично я не заморачиваюсь такими вещами. Сегодня, слава Богу, могу просто играть в свое удовольствие. – Вы упомянули о путешествиях с шахматной предысторией. А вообще много ездите по миру? – Путешествовать люблю. Было бы больше денег, вообще раза четыре в год ездил бы. Стараюсь сочетать приятное с полезным – укрепить здоровье и погрузиться в местную культуру. Просто лежать на пляже и греть пузо – это не по мне. В прошлом году, например, с супругой съездил в Индонезию. Всемирно известным островом Бали не ограничились, а слетали на Яву, где посетили два храмовых комплекса, которым нет аналогов в мире, – буддистский Боробудур и индуистский Прамбанан. Ну а самое красивое место, которое я видел в своих путешествиях, – это норвежские фьорды. – Какие континенты предпочитаете? – Я был и в Азии, и в Африке, и в Европе, но у меня предпочтения различаются не по континентальному принципу, а по ответу на вопрос: «Хочу ли я туда вернуться?» Страны делю на многоразовые и одноразовые. Например, в разряд «многоразовых» у меня попали Италия, Чехия, Норвегия, Швеция и Китай. А вот страны, которые для меня уже пройденный этап, – Турция, Египет, Тунис. На них время тратить точно не буду больше, разве кто путевку подарит. Да и то… – Забавные истории случались в заграничных поездках? – Главные события почему-то происходили уже после поездок. И, как правило, со знаком минус. После моего отъезда из Турции в 2001 году там случилось мощное землетрясение. Та же картина повторилась в Таиланде. Помните цунами 2004 года? На Хайнань через пару месяцев после нашего отбытия обрушилось невиданное наводнение. В октябре 2010 года побывали в Египте, а через два месяца там случилась революция. Прямо мистика какая-то! – Писатель Горький назвал бы вас «буревестником». Может быть, вам лучше отдыхать в России? – В нашей стране тоже много замечательных мест, но и от заграницы отказываться не собираюсь. Свои фотоотчеты о поездках я обычно размещаю в фейсбуке, так что это может служить своего рода предупреждением для тех, кто в эти места собирается: будьте осторожны, а лучше выберите для отдыха другую страну!
