Новый альбом группы «Мумий Тролль» называется «АМБА». «Амба» на языке удэге означает «тигр». Таким образом, лидер группы Илья Лагутенко связал в названии альбома своё дальневосточное прошлое и сегодняшний день – Илья патронирует фонд по защите амурских тигров и дальневосточных леопардов.
Мы встретились с Ильёй и узнали ещё несколько интересных деталей из его жизни.

– Свою рецензию на альбом «Амба» журнал Rolling Stone начинает словами: «Маститый делец и прощелыга, даровитый словоблуд и рифмоплёт Илья Лагутенко…» Вам часто делают подобные комплименты?
– Нет, не часто. Не знаю, с чего они вдруг разродились такими эпитетами. Наверное, в Rolling Stone шутники сидят. Это у них называется юмором. Я даже не знаю, что эти слова означают. На самом деле, настоящий Илья Лагутенко в этом альбоме – DVD, который мы сегодня презентуем. Теперь можно не только нас послушать, но и посмотреть, как это всё происходило на самом деле. Мы довольно быстро записали пластинку, сорок минут музыки плюс пять минут клипа. Можно сказать, сделали подарок для слушателей к Новому году.
– За границей писали? Сейчас много кто там пишет свои альбомы.
– Нет. Альбом большей частью записан в подвале моего московского дома. Только частично запись проходила в Южной Африке. И то только потому, что мы там были в отпуске – отдыхали. Видео как раз оттуда. Записывали на алмазных копях.
– Ваш новый альбом доступен для скачивания в интернете. Это принципиальная позиция?
– Да, он был доступен с самого начала. Даже выпускающая компания «Союз» делала такую установку. У нас с ними сложившееся сотрудничество. Они ничего не смогли нам возразить, когда узнали, что в день выпуска пластинки мы поместим её совершенно безвозмездно в интернете. Потому что все прекрасно понимают: время очень быстро шагает вперёд, и пиратство, проблемы дистрибуции, волновавшие еще в прошлом году, сегодня не имеют значения. Поэтому всем нам нужно искать какие-то новые пути, компромиссы, менять представление о музыке, о слушателе. Звукозаписывающие компании, которые хотят на этом зарабатывать, должны более гибко мыслить. А артисты должны понимать, что появилась ситуация, бороться с которой невозможно. Её следует только понять, принять, сделать выводы и решиться на определённые вещи. Поэтому так и происходит с «Амбой» – пусть будет доступным альбомом. Решаем, ищем новые пути, стараемся что-то делать. Потому что и песни писать до сих пор почему-то хочется и можется, и слушатели есть, которые хотят эти песни слышать. Эти мои утверждения из опыта приходят. Мы не можем игнорировать наших слушателей и поклонников. Продолжаем дальше работать и не обращаем внимания на «расклады» о том, как эту музыку издавать и как сделать так, чтобы она позволяла быть не только хобби и такой «ненапряжной» работой, а ещё приносить стабильный доход. Двумя словами – ищем пути. Вот, кстати, создали своё собственное телевидение. IKRA.TV называется. Начинали с интернет-портала – его посещали люди, которые разделяют наши музыкальные пристрастия. Там можно размещать интересную музыку и видео. Не успели сделать сайт – к нам поступило предложение перевести всю затею на кабельные телевизионные сети. Над этим мы сейчас и работаем. И работы много, потому что это связанно не только с технической, но и юридической базой. В этом деле мы не очень большие специалисты – не такие, как Константин Львович (Константин Эрнст, генеральный директор Первого канала. – А. Ж.), конечно. Поэтому приходится всё познавать самим.
– Есть ли на IKRA.TV свой музыкальный формат?
– Конечно же, есть – музыка, которая нравится мне. (Смеётся. – А. Ж.) А у меня довольно широкие музыкальные вкусы.
– Как пришла идея создать собственный телевизионный канал?
– Наверное, в первую очередь идея появилась из-за неудовлетворённости. От того, что показывает, а порой просто навязывает телевидение. Зачем двадцать пятый год смотреть на одних и тех же людей?
– Сами будете редактором?
– Да нет. Я буду эдаким главным продюсером, который допускает всё.
– Вас больше не любит «жёлтая» пресса. Это вас огорчает?
– Слава Богу, что разлюбила. Это хорошо. Мы наконец-то выиграли все суды с некоторыми нашими таблоидами и оставили их без денег. А лишних, видимо, у них нет. Будут зарабатывать опять на Галкине, Киркорове и Пугачёвой. Пересудились со всеми, кто только что-то себе позволил. И все дела выиграли. Заработали кучу денег и, вот видите, издали DVD. (Смеётся. – А. Ж.)
– Зато теперь обыватели не знают, как вы живёте. Представляете, каково им?
– Ну давайте я расскажу обывателям про один из дней Ильи Лагутенко. (Смеётся. – А. Ж.) Вчера ночью мы были в бане, в Кемерове, в лесу. В общем, замечательно провели время. Пили чай с мёдом. Мёд был гречишный, очень вкусный. Доели в ресторане последние котлеты из щуки. Блины очень вкусные для нас сделали. Взяли у них рецепт каши рисовой, потому что дома что-то нам не удаётся сделать такую, как раньше в школе давали на завтраки. В семь утра мы выехали в Новосибирск.
Ехали на автобусе по заснеженной дороге, иногда останавливались – фотографировали жителей деревень, мимо которых проезжали, потому что к нам «прибились» фотохудожники, известные и не очень. Грузинские в основном, которые хотят сделать фотовыставку о том, как живут обыкновенные люди в Сибири – как в больших городах типа Новосибирска, Кемерова и Красноярска, так и в маленьких, названий которых никто не знает, а на карте их указать забыли. Любовались пейзажами с заснеженными деревьями, потому что такое обилие снега, причём белого, в этом году у нас впервые. Приехали в Новосибирск примерно в час дня. В гостинице ровно полтора часа выясняли, как подключиться к интернету, потому что мнение гостиничного персонала и моё личное расходились в области часов и мегабайтов. Потом всё-таки подключились. Я получил свою личную почту, успокоился: слава Богу, ничего ужасного не произошло. А потом уже позвонили и сказали, что пора ехать на концерт. Да, забыл сказать! Сегодня, пока ехали в автобусе, я ещё пытался прочесть книжку. Честно признаюсь – это было автобусное чтиво: Акунин. Я думал, он написал очередную толстую книгу про Фандорина, а оказалось – сборник рассказов, но это я понял только на тридцатой странице.
– Вообще что читаете?
– «Человека, который упал на Землю» недавно прочитал. Помните фильм с Дэвидом Боуи? Я всегда думал, что это только кино. На самом деле фильм был снят по книге. И книга, как ни странно, оказалась гораздо лучше фильма. По крайней мере, мне так показалось.
– Вы хоть раз в своей жизни посмотрели какой-нибудь сериал да конца?
– Да! Более того, я могу сказать, что у меня есть любимые сериалы. Сериал с Кифером Сазерлендом – Twenty four (24) – безоговорочно мой любимый сериал. Говорят, его пытались показывать по какому-то телеканалу, но он особой популярности не получил. Его можно найти на DVD. Там про борьбу с терроризмом. Потом сериал «Герои», я посмотрел первую часть – тоже ничего. Но вот вторую часть уже не смог смотреть. «Твин Пикс» Дэвида Линча смотрел полностью. Главное, сериал не должен быть тупым, и тогда у него есть шансы, что я его посмотрю от начала до конца.
 – В январском номере Esquire вы изображены держащим табличку с изречением Тома Стоппарда: «Демократия – это голосование, а не подсчёт голосов». Вас увлекают политические игры?
– Я слежу за тем, что происходит на российской политической сцене. Например, меня давно уже забавляет фарс с преемником. Я уже давно говорю, что у нас в стране, в принципе, политика на себя взяла роль шоу-бизнеса. У политиков это получается гораздо лучше, чем у нас – артистов. У них, вероятно, кадры более подготовленные. Куда нам до интриг их кампаний! У нас в шоу-бизнесе таких высот никто не достигнет. Чтобы так лихо, не поя, не танцуя и не пописывая стишат, всё прокручивать и завоёвывать всеобщее признание и всенародную любовь! А что касается Тома Стоппарда, то я не случайно выбрал именно его афоризм.
– То есть выбор у вас был?
– Да, конечно. Журнал Esquire для этого проекта собрал достаточно много интересных изречений разных людей. Просто с Томом Стоппардом мы познакомились в прошлом году. И как-то очень хорошо сложилось наше знакомство. Мы побывали на спектакле, поставленном в Москве по его пьесе «Берег утопии», которая меня, честно говоря, удивила. Удивила тем, как специфичный английский юмор, причём про Россию, искрил на театральных подмостках, и английский язык работал – на русской почве и актуально для сегодняшнего дня. Я был восхищён и понял: мне крупно повезло, что я знаю этого человека лично. Возможно, это был такой небольшой реверанс Стоппарду, когда я выбрал именно его цитату.
 – Вам не предлагали или у самого не возникало желания куда-нибудь баллотироваться, дабы поучаствовать в попытках изменения российской действительности?
– Не предлагали. Меня, знаете, в жюри песенных конкурсов-то звали только раз, и уже больше никуда не приглашают. Обходят стороной. Говорят, что я их правилам не отвечаю, не укладываюсь в их рамки. Да мне и не надо. Хотя я их всегда честно спрашиваю: может быть, у вас есть какие-то правила, я и подтасовывать готов, то есть разделять ответственность вместе со всеми – как бы «разделить» то, как они там «делят». Нет-нет, говорят, всё должно быть честно. Ну, честно – так пожалуйста, я готов. Однако больше не зовут в жюри. Всё у них карты путаются. Так что я не участвую. А политика – это ещё сложнее. Там нужно не только чтоб тебе рассказывали, а ещё догадываться о многом нужно.
– Как у вас с композитором Виктором Дробышем сегодня отношения складываются?
– Никак. Собственно, их как не было, так и нет. Улыбаемся друг другу. Недавно он был на нашем концерте. Я его заметил – в третьем ряду он сидел, но вскоре демонстративно встал и ушёл. Может быть, специально пришёл, чтобы встать и уйти. Друзьям показать, мол, вот как. Потом за ёлочкой притаился – смотрел. Не знаю, что там у него на уме. Да и Бог с ним, с Дробышем. А так, встречаемся – улыбаемся.
– Ну, вы-то всем всегда улыбаетесь, наверное.
– А почему кому-то не улыбаться? Если, конечно, меня обижают, то я кричу, топочу ногами.
– Когда последний раз обидели?
– Не помню. У каждого действия есть причины. Если человек на тебя «наезжает», значит, у него какие-то проблемы. Я пытаюсь всегда понять корни проблемы и, соответственно, думаю: значит, у человека, что-то не в порядке и, может быть, ему нужно помочь. Я всегда пытаюсь войти в положение людей. Всё всегда можно решить полюбовно.