Фёдор СИДОРЕНКО,
депутат Законодательного Собрания Красноярского края.

Рост Юрия Гагарина. «Двойная сплошная. Любовь»

Когда почти два года назад мне позвонил мой хороший приятель и всерьез произнес фразу: «Буду снимать кино. Дома, в Новосибирске. Настоящее. Полный метр», – я было подумал про весеннее обострение. И бросил в ответ: «С ума сошел? Снять кино – это деньги, опыт, связи, знание. Разве у тебя всё это есть? Ты хоть знаешь, как камеру держать и на какую пленку нынче фильмы снимают? Наверняка всё ещё думаешь – на «Свему» шосткинской фабрики… Где снимать-то собираешься – на Одесской киностудии?» На всё это я получил настоящий жёсткий отпор: «Поживём – увидим!»
Я не то что не верил в талант и организаторские способности своего товарища, просто Новосиб – не Москва. Сложностей – как камней на речном перекате… Да, знаменитый Звягинцев тоже из Новосибирска, да – снял фильм и покорил Венецию. Но одно дело родиться в Сибири, другое – отучиться в столице, нахвататься нужных знакомств в киноиндустрии и потом там же, в Москве, снять «Возвращение». У моего товарища ничего этого не было. Отслужил в армии, в «космических» – так, по крайней мере, он сам говорит – войсках, и почти пятнадцать лет служил сверхсрочно. Стал отличным спецом по локаторам, разного рода вышкам, прочей связной технике. Перестройка «уволила» в запас и заставила осваивать новую профессию – телевидение. Пока другие точили ножи на политической и информационной кухне, мой приятель осваивал новые пространства – разрабатывал частоты, ходил на конкурсы и даже что-то выигрывал. Опять же превалировала техническая сторона. За те восемь лет, как мы друг друга знаем, я никогда не видел и не слышал от него позывов заняться чем-нибудь творческим. И вот – свершилось!
Прошло три месяца с нашего первого разговора о «настоящем» кино. Я, признаться, был на все сто уверен, что тема закрыта и на кону стоит уже что-то новенькое. Приехал по учебе в Новосибирск и в первый же вечер встретился со своим товарищем. Он сосредоточенно напевал неизвестные мне строки из какой-то песни:
Ты набирала боль в меня, как наркотик в шприцы,
Поила страстью, выдавая яд за медицину,
И эти пестициды давно во мне,
Поэтому стал циником и, кажется, на эту дрянь подсел...
А разговоры – только о фильме. Причем не только со мной. Телефон приятеля разрывался от звонков: то звонил оператор и настойчиво доказывал, что сейчас снимать нельзя – мало солнца и надо подождать более светлых деньков. То беспокоил агент известного актёра Алексея Чадова, и разговор сваливался в сторону торгов по сумме гонорара: «Пять в день – это много?» – «Пять в день – это нормально. Но мы не потянем!» То звонил какой-то важный дядька – один из инвесторов: «Надо денег больше и немедленно! Если сейчас не будет нужной суммы – не будет никакого Разбегаева, никакого Дрозда, никакого Чадова! Очень надо, край как надо! Ну, слава богу!»
Я понял, что процесс запущен и остановить его уже нельзя. Через полгода начались съемки. Настоящие, серьезные, основательные. Мой приятель был в полной запаре – нашел всех, кого нужно: режиссера, оператора, спеца по костюмам, даже композитора, который приступил к написанию оригинальной музыки для фильма. Мы часто созванивались, и я узнавал много нового о киноделе. Обычно наши разговоры начинались с места в карьер: «А ты знаешь, что если где-то на заднем плане в сцене в кафе будет звучать песня Челентано или «Машины времени», нас в порошок сотрут за несоблюдение авторских прав? Чтобы фильм выпустить в прокат, надо как минимум семьдесят копий напечатать, а я не уверен, что с качеством нашего оригинала можно сделать даже сорок. Если идти без проката вовсе, то нужно продаваться какому-нибудь федеральному каналу, но это лишь покроет наши вложения, а мы обязаны заработать». Все эти мысли проходили мимо меня, но вместе со временем становились всё более понятными и основательными – они взрослели одновременно с погружением моего приятеля в киношную тьму.
Вдруг грянул кризис! Мировой, финансовый. Сначала мы все с недоверием относились к разговорам о скорой нестабильности, хорохорились. Но когда действительно прищемило – задумались. Сколько моих знакомых закрыли свои начинания, проекты, свернули даже работающий бизнес… Сокращения, увольнения. Я, грешным делом, пожалел новосибирское кино: не снимет, не выплывет. Сидит, наверное, горюет. Надо отвлечь. Сбросил смс: «Привет, как жизнь? А ты знаешь, какой рост был у космонавта Юрия Гагарина?»
Буквально мгновение спустя получил ответ: «Интересная тема. Наверное, мал был да удал? Иначе в «Восток» не забрался бы. Говори быстрее, если знаешь…»
Знаю, скажу. «157 сантиметров. Правда, кое-где пишут, что 165 см, но друзья Гагарина, космонавты, утверждают, что лишка позже приписали, Хрущев приказал». – «Эх, жаль, фильм уже сняли, а то бы вставил про Юру!»
Кризис работу над первым новосибирским фильмом не остановил. Кино снято. Идет монтаж, озвучание. Чадов, Разбегаев и Дрозд в главных ролях. Все остальные силы – наши, сибирские. И вот буквально вчера стало известно рабочее название картины – «Двойная сплошная. Любовь». Ждём премьеры. И завидуем по-белому. Глядишь, скоро и красноярцы найдут в себе силы снять настоящий полный метр.