«Конкурент» беседует с генеральным директором крупнейшего музыкального холдинга в стране «ASIA TRADE MUSIC».

В профессиональном музыкальном мире Борис Рожанский в представлении не нуждается. Кто-то знает его как главу крупнейшей в стране компании по поставке профессионального оборудования для шоу-бизнеса. А кто-то помнит Бориса Рожанского как лидера популярной в начале девяностых группы «Шалопай» и ведущего самой известной и модной тогда дискотеки.

– Борис Борисович, этот год для вас юбилейный. Компании исполняется 20 лет. А если вернуться назад, что стало отправной точкой?
– С 85-го по 90-й год я вёл городские дискотеки. То есть не только вёл, но и выпускал альбомы, которые выходили под лейблом московской студии звукозаписи «Союз». Параллельно я сам собирал различную аппаратуру. И к 1992 году появились задатки того, что сегодня именуется холдингом «ASIA TRADE MUSIC». К музыкальному бизнесу я был в некотором роде подготовлен, потому что до этого был период дискотек и эстрадных выступлений.
– Музыка в вашей жизни с самого детства присутствует?
– Да, я окончил музыкальную школу по классу фортепиано. Думал, если буду ходить в музыкальную школу, то не буду ходить в детский сад. (Смеётся.) А получилось, что меня забирали из садика, приводили на занятия, а затем уводили обратно в садик. А когда учился в десятом классе, уже вёл городскую дискотеку. У меня был партнер, но оборудование уже тогда было всё мое: я сам его пилил, собирал, вырезал, лампочки красил. Это были заказные вечера для парткомов, горкомов, работников торговли, ВЛКСМ, простые смертные не могли туда попасть. Билет тогда стоил три рубля, когда средняя зарплата была сто – сто двадцать рублей. И раскупались они за три-четыре месяца до дискотеки. Распространялись билеты по блату, по организациям. После школы я продолжил работать в этом направлении. В 1987 году выпустил первый дискотечный альбом, он разошелся очень быстро по Иркутску, затем им заинтересовалась студия «Союз». Сначала это была чужая музыка и моё рэп-сопровождение. Последний альбом был уже с моими песнями. И всё это продолжалось до 12 марта 1990 года.
– А что было 12 марта 1990 года?
– К этому времени я накопил денег и решил записать свои песни в Москве, в профессиональной студии «Рекорд». Студия находилась на Преображенской площади, и записывались тогда на ней «Ласковый май», группа «Мираж», Олег Газманов – то есть все те, кто на тот момент были очень популярны. Мне дали звукорежиссера – Толю Мешаева. Так как я был ограничен в деньгах, все песни записали за три дня, с 13 по 15 марта. В последний день в студии появился Юрка (певец Юрий Шатунов. – Прим. автора) и директор его программы. Толя Мешаев подошел к ним и сказал: «Вы по всей стране ищете то песни, то исполнителей, то композиторов. А вот вам готовый артист, Борис Рожанский. Сам пишет песни и сам их записывает в Сибири». Они слушали меня очень скептически. Затем спросили: «Ты можешь с нами поехать на гастроли по Украине?» Долго не раздумывая, я согласился. 16 марта мы уже вылетали в город Львов. Летели в одном самолете с Лаймой Вайкуле. Без грима и макияжа ее практически не узнать. (Улыбается.) Вот так неожиданно я попал на эстраду. Программа называлась «Здравствуй, Ласковый май». В первом отделении работал я, во втором – Юрка. По техническому оснащению наши концерты были на самом высоком уровне в Советском Союзе. Использовать такую технику на выступлениях могла себе позволить только Алла Пугачёва. Моя группа называлась «Шалопай», но фактически это были те же музыканты, что у Юры, но исполнял песни я. Украина меня тогда поразила. В Иркутске в это время всё отпускалось по талонам, два вида колбасы: «Докторская» и «Русская». А во Львове счастливые люди, все улыбаются, я насчитал 28 сортов колбасы в магазине. (Смеётся.) Закончились гастроли в мае, на центральном стадионе Киева. Тогда мы дали 19 концертов. Крышу, конечно, от всего этого несло. После небольшого перерыва гастроли продолжились уже по Уралу. У меня сохранилась книжечка, куда я записывал все города, в которых побывал, и сколько денег заработал. Вот это был первоначальный капитал, из которого позже родилась компания. Когда были гастроли в Поволжье, Юрка отдыхал, и я работал с Вилли Токаревым. Перед нами выступал бывший солист группы «Самоцветы», ему подпевала Марина Хлебникова, вёл программу Николай Озеров, известный комментатор. Мы тогда проехали от Нижнего Новгорода все до одного города, до Астрахани.
– В тот момент вы могли открыть бизнес в столице. Почему решили вернуться в Иркутск?
– А это внутреннее состояние. У меня сегодня есть музыкальный магазин в Москве, дом в Подмосковье, я сам оттуда родом. В Иркутск мы переехали, когда мне было 11 лет. Не люблю Москву за пробки, за огромное количество людей. Первое время было интересно в столице, тогда особенно: только там были хорошие звукозаписывающие студии. Сейчас у меня самого студия лучше, чем некоторые в Москве. Здесь мне комфортнее.
– Есть такая фраза: «Дом там, где сердце».
– Вот именно, где родился, там и пригодился. Я хоть и не в Иркутске родился, но большая часть жизни связана именно с этим городом. И потом, когда я уехал на гастроли, у меня продолжала работать дискотека. И я не мог ребят бросить. Тем более во время моего отсутствия народ расслабился, стал хуже работать, надо было их держать в тонусе. В это же время началась перестройка, сложный был период. Нужно было принимать решение.
– Результаты принятого тогда решения украшают сегодня стену за вашей спиной. Какая награда для вас самая ценная?
– Я спокойно отношусь к наградам. Но хочется отметить награду 2010 года, которую мы получили за техническое оснащение Русского драматического театра в Улан-Удэ. Эту работу мы вели в течение восьми лет. Наш проект признан лучшим на территории СНГ. В финале мы выиграли у Кремлевского дворца. Это не просто награда. Это долгая кропотливая нервная работа. Закономерным окончанием этого проекта и стала международная премия ProIntegration Awards-2010 в номинации «Лучшее решение для объектов культуры, досуга и отдыха».
– Чем же вы поразили международное жюри?
– Там несколько вещей, которых нет больше нигде в России. Нечто подобное есть в цирке Дюсолей, и только сейчас аналогичное техническое оснащение планируют установить в Большом театре. Например, полетная дорога над зрительным залом, специализированные подъемные площадки на сцене, очень интересная конструкция из двух кругов, крутящихся в разные стороны, из которой внезапно может что-то появляться. Кроме того, там установлен лучший звук, лучший свет и еще много составляющих, невидимых зрителю: технологическое телевидение, режиссерская связь, внутренняя трансляция, оповещение. Порядка 20 различных направлений составляет один проект. Теперь ежегодно на базе Русского драматического театра в Улан-Удэ будут проходить семинары для всех театралов. Чтобы они могли воочию оценить технические решения. Зачастую попасть в тот же Большой театр с такими вопросами невозможно.
– Сегодня у вас несколько направлений в работе.
– Да, основных четыре. Во-первых, производство профессионального звукового и светового оборудования. Во-вторых, сеть музыкальных магазинов. Сегодня в России 13 музыкальных магазинов и около 70 дилеров по всей стране, то есть мы – практически в каждом городе: Новосибирск, Красноярск, Омск, Чита, Кемерово. В основном они находятся на сибирской земле, но есть и в Москве. Не самый прибыльный бизнес, но это то, в чем я хорошо разбираюсь. Определенная планка есть. Мне хватает, моим работникам хватает. В-третьих, концертная деятельность. Все концерты, которые проходят на территории Иркутской области, в Чите и Бурятии, проходят при нашем непосредственном участии – наш концертный департамент обеспечивает полное техническое сопровождение. Четвертое направление – инсталляция театрально-зрелищных мероприятий. Кстати, технические решения разрабатывают наши проектировщики. В состав холдинга входит первый в России проектный Институт театральных технологий. Скажем, в Большом театре такую работу заказывают немцам, американцам, чехам. А мы делаем то же самое самостоятельно. Ничуть не хуже и не лучше. Только за другие деньги.
– То есть вы работаете еще и для того, чтобы заказчики поддерживали отечественного производителя, не обращались к иностранным специалистам?
– Мы работаем столько, насколько хватает сил и энергии. Наше направление – это не нефть, не металл, много не заработаешь. Я бы мог брать все проекты, которые предлагают. Но ведь от этого у меня не станет лучше машина, красивее жена, не стану кушать не три раза в день, а семь раз. Того, что у меня есть, мне хватает. Отказываем часто и в силу географического расположения. К примеру, была возможность инсталлировать Астраханский музыкальный театр. Пару раз туда съездили, даже техническое задание выполнили. Но потом отказались – очень далеко. Забыл упомянуть. Есть еще одно направление, получается пятое – кинотеатры. Здесь мы входим в пятерку интеграторов современных 3D-кинотеатров. Это значит, что четвертая часть кинотеатров по всей России сделана нами.
– Борис Борисович, не тяжело управлять такой огромной компанией из Иркутска?
– Нет, не тяжело. Потому что зачастую кадры, которые работают в других городах, это те, кто переехал туда из Иркутска, то есть в основном это все проверенные люди. Например, в Москве и магазине, и в офисе из 30 человек 28 – бывшие жители Иркутска, Красноярска, Новосибирска. То есть те люди, которые выросли здесь. В общем, у нас в Москве ни одного москвича. Хохлы есть. (Смеётся.)
– Слышала, что ежегодно вы проводите международные семинары. Что это такое?
– У нас порядка девяноста регионов в России. В каждом регионе у нас есть представительство. Либо это наш магазин, либо это дилер, который с нами сотрудничает. Раз в году собираем всех на Байкале, в отеле «Бурдугуз». Сюда же съезжаются мировые производители из Италии, Америки, Германии и рассказывают про новые технологии, которые существуют на сегодняшний день, делятся и обмениваются опытом по звукоусилению, световому оборудованию и так далее. Помимо этого раз в год мы собираем отдельно управляющих филиалами и поощряем за проделанную работу либо наоборот.
– Не могу не спросить: с кем из звезд отечественной и мировой эстрады подружились за двадцать лет концертной деятельности?
– Недавно познакомился с Дэвидом Копперфильдом. Это было в Лас-Вегасе. Мы пришли на выступление. К нам с Юлькой (супруга. – Прим. автора) подошел администратор и спросил: «Не могли бы вы пересесть поближе к сцене?» Мы, конечно же, согласились. В первом отделении было видеовыступление на большом экране. Затем на нас направляют две световые пушки, и Дэвид говорит: «Да, проходите, я вас давно жду, не хотел без вас начинать». Юлька яркая, а ему для шоу именно это и нужно.
А что касается современной эстрады, многие ведь перешли с эстрады советской, просто немного изменились. Когда приезжают с гастролями, некоторых приглашаем в гости, на Байкал возим. С кем долго работаем, с тем и дружим, но в профессиональном смысле. Юрка Шатунов у меня жил с 1996 по 2000 год, записывал песни в моей студии. «Синяя птица», Темур Квителашвили, Владимир Кузьмин тоже в нашей студии записывались. Нет такого, чтобы прямо закадычными друзьями были. Нет. Нас связывает общее дело. Хотя, например, недавно в Москве встретил Вилли Токарева. Вот с ним разговорились. Поинтересовался, как у меня дела, семья, занимаюсь ли я творчеством. Я рассказал, что да как. Поинтересовался у Вилли: «Как дела? Как супруга молодая?» (А на тот момент, когда мы гастролировали по Поволжью, его супруге было 17 лет, а Вилли под 60.) На что он ответил: «Да у меня после этой еще три было». (Смеётся.)
– Борис Борисович, судя по разговору, 99,9% вашего времени занимает работа. Удается ли всё же отдыхать?
– Отдыхаю на работе. Построили хоккейный корт. В холдинге запрещено курение. Поощряются занятия спортом. Чтобы хватило энергии для работы, нужно активно отдыхать и вести здоровый образ жизни. Я обязательно играю в хоккей, летом в футбол. Если времени хватает, то лыжи беговые и горные. Отдых за границей, как правило, сочетается с профессиональными выставками, на которые я езжу очень часто. Вот, например, география последней поездки: Иркутск, Москва, Лас-Вегас, Нью-Йорк, снова Москва, Варшава, Прага, Франкфурт – и всё это за две недели. Обычно такие поездки проходят с периодичностью раз в два месяца.
– При таком режиме работы хочется спросить, сколько времени вы спите.
– Спать я люблю. (Смеётся.) Не подумай, что я безумно много работаю. Бывает, конечно, и по 10, и по 12 часов. Но есть семья, и ей тоже нужно уделять время.
– Расскажите о своей семье.
– Всё началось с одного из конкурсов красоты «Мисс Иркутск», который продюсировал мой хороший друг Роман Синтоцкий, а я занимался его техническим сопровождением. Посмотрев на участниц, Рома тогда сказал: «Борь, что делать? Как думаешь, кого на Россию отправлять? Мне кажется, все вылетят в первом же туре». Я пригляделся к девушкам и ткнул пальцем: «Вот она! А в Москве прорвемся, поможем». Что уж греха таить, сейчас, много лет спустя, можно признаться, что на Юльку я глаз положил еще тогда. Затем я организовал еще один конкурс красоты – «На «Мисс мира» с Азия Мьюзик». В нем Юля тоже одержала победу. И мы еще с двумя финалистками поехали на «Мисс мира» в качестве гостей. Девчонки посещали все те же приемы и ужины, что и участницы конкурса. Разница была лишь в том, что они были гостями, а не конкурсантками. Представляете, какие глаза были у иркутских 17-18-летних девчонок, которые жили в соседних номерах с Крисом де Бургом и Джеки Чаном?
– А потом…
– А потом был конкурс «Мисс Россия», в котором участвовала Юля и, кстати, вошла в первую пятерку победительниц. Шоу снимал канал СТС, поэтому необходимо было очень качественное звуковое и световое сопровождение. «Азия Мьюзик» взяла на себя полное техническое оснащение конкурса, а я к тому же был приглашен в состав жюри. Я не хочу сказать, что оказывал прямое влияние на судей, да в рамках общероссийского конкурса это и достаточно тяжело сделать, но всё же косвенно на вхождение Юльки в пятерку лучших повлиял. И это нормально. Человеческий фактор. Невозможно обидеть члена жюри, от которого зависит вся техническая сторона проведения конкурса и у которого к тому же на подиуме выступает любимая девушка. Которая впоследствии стала законной супругой.
– А дети?
– Дети есть. Много. Трое. Старшей, Алине, сейчас 13 лет. С шести лет занимается танцами. Солирует в ансамбле «Солнышко», который широко известен уже не только в России, но и за ее пределами. «Солнышко» у нас впереди планеты всей. Коллектив выезжает на международные фестивали в Польшу, в Германию, и не бывает так, чтобы возвращались без победы. Сплошь первые места. Радует, что детям с детства волю к победе прививают. Младшей дочери Соне пять лет, тоже танцует. На днях вот у нее первое выступление. Обязательно пойду. И есть сын – Арсений.
– Вероятно, дома бываете редко, не особо успеваете полакомиться домашней пищей?
– Я дом построил специально рядом с работой, чтобы домой на обед успевать ходить. Это мировой опыт. Если ты работаешь в одной минуте от дома – ты самый счастливый человек. Представляешь, Москва – два часа по пробкам на работу, два часа по пробкам домой.
– И всё-таки что вы предпочитаете в еде?
– Прямо как у Верки Сердючки: «Черную икру. Дорого, падла, но я знаю на Крещатике место, где продают из-под полы». (Смеётся.) А если серьезно, самый любимый салат – оливье. Ничего экстраординарного. Еще стали нравиться морские деликатесы. Но только не здесь, а где-нибудь в Средиземноморье, в Таиланде. В каждой стране есть свои деликатесы. В Америке ничего своего нет. Не люблю Америку, терпеть не могу. Потому что, во-первых, очень большая разница во времени – 16 часов. А летать туда мне приходится два раза в год. Первая выставка проходит в Лас-Вегасе, вторая недалеко от Голливуда. Во-вторых, вся еда в Америке мне кажется искусственной, ненастоящей. И третье – менталитет. Одним словом, не наш.
– А есть страна или город, которые вам нравятся?
– Прага понравилась. Очень красивый город, но очень много людей. Архитектура завораживает. Нравятся азиатские страны. Лично для меня в них много плюсов: нет разницы во времени, а это дорогого стоит, относятся к нам там, как к «белым людям», там всё достаточно недорого и доступно. Лобстеры, массажи, макияжи. Отношение к детям особенное.
– Борис Борисович, дерево посадили, детей вырастили, дом построили. А дальше что?
– Умирать пора. (Смеётся.) Недавно разговаривал с другом, мировым производителем в киноиндустрии. Он учился у нас в Советском Союзе. Хорошо знаком с русским менталитетом. Так вот, он говорит, что жизненные ценности у русских и европейцев очень различаются. Посмотреть на ту же Чехию, Польшу или Венгрию. У них нет такого огромного количества дорогих автомобилей, там все проще к жизни относятся, живут, радуются, улыбаются, на работу на велосипеде ездят. То есть всё зависит от целей и мечты. У кого-то мечта – к пенсии построить дом у моря и жить в нем. А у кого-то совсем другие ценности. А сейчас такой этап, когда нужно доводить до логического завершения начатые проекты.
– Интересуетесь ли вы политикой?
– Нет, чем дальше от нее, тем лучше. Вообще бы никого не знать и не видеть. Мы же люди творческие и стараемся быть дальше от политики. Да и так получается, что не лезем в нее.
– Какие у вас музыкальные предпочтения?
– Всё нравится. В машине радио слушаю. Ходил на концерт Криса Нормана – очень понравилось. Ходил на Верку Сердючку – тоже очень понравилось. Ничего ведь общего! (Смеётся.) Всё – что творчество, что проработанное шоу – всё нравится.
– Автомобиль для вас средство передвижения или любите погонять?
– Гонять не люблю. Машина уже давным-давно – средство передвижения. Главное, чтобы было удобно и надежно.
– А какие фильмы любите?
– Советские и русские. Мне нравятся комедийные или боевые, но обязательно русские фильмы. Видишь, патриот какой оказался. (Улыбается.)